Мародерские хроники
Шрифт:
Сказав это, он встал, подошел к вешалке, надел тулуп и вышел из кунга, а я начал будить остальных ребят. Только мы оделись, как пришли Ирина с Катей, оказывается, сейчас наступала их смена. Ирина сказала:
— Девчонки из предыдущих смен уже успокоились от увиденного кошмара и сейчас улеглись спать. А мы пришли пораньше, чтобы хоть нормально, горячей пищей накормить вас и приходящую смену.
Николай, уже усевшийся за стол, сладко потянулся и заметил:
— Давай, мать, действуй! Эх, давно я не ел жинкиной стряпни, все дежурные, да дежурные.
Флюр и Максим, тоже с удовольствием уселись за стол, видно было, что
После его ухода потянулась медленная, нудная работа по очистке помещения рубки от снега. Мы трудились, не замечали холода, как роботы закидывали снег в носилки и, вместе с женщинами, относили его высыпать. От этой монотонной работы нас избавило звено Николая, оказывается, с начала работы, прошел уже час. Мы с радостью передали инструменты и направились в наш кунг отогреваться и попить горячего чайку. Зашли и увидели, что ребята из первой бригады спят, как говорится, без задних ног. Чтобы их не разбудить женщины ушли в свой кунг, а мы с Флюром, сняв только верхнюю одежду, прилегли прямо на лавках подремать этот час. Примерно, таким образом, прошла и вторая наша смена.
Когда мы вышли на третью смену, то буквально минут через десять работы лопата Флюра провалилась в пустоту. У меня сердце немного екнуло — по–видимому, мы все–таки добрались до вожделенного трапа во внутренние помещения. Пока Флюр ходил за другой лопатой, я лихорадочно начал откапывать этот трап. Вместе с подошедшим Флюром и с помощью женщин выносящих снег, мы полностью освободили этот проход внутрь корабля. Излишек снега мы лопатами откидывали в откопанные ранее места, и за окно рубки. Флюр, как обычно, оказался очень предусмотрительным. Когда он ходил за лопатой, то прихватил и два больших аккумуляторных фонаря. Поэтому мы, не теряя время на прокладку освещения, с большим волнением направились друг за другом вглубь судна.
Спускавшийся первым Флюр, вдруг выругался матом и воскликнул:
— Черт, ну точно летучий Голландец какой–то! Сплошные мертвяки вокруг, живому человеку пройти негде!
Когда я спустился на уровень, где располагались каюты, то увидел, как Флюр, пытался затащить замороженный труп в какую–то дверь. Заметив меня, он крикнул:
— Батя, подсоби–ка мне, эта зараза никак не хочет пролезать в дверь! Проход–то нужно немного прибрать, а то наверняка сюда пожалуют наши женщины, начнутся бабские истерики, обмороки, надо нам это?
Я стал помогать ему, тащить труп, с изрядно примятой головой, практически отсутствующим лицом — зрелище было не для слабонервных. Даже моя загрубевшая психика содрогнулась, и я с большим облегчением отпустил ноги этого замерзшего тела, когда мы затащили его в каюту. На меня напало какое–то оцепенение, когда я увидел, как Флюр начал шарить у него по карманам. Очнулся я только тогда, когда мне в губы уперлась сигарета. Это было для нас теперь очень большой
— Хан, а откуда это у тебя?
Он удивленно посмотрел на меня и ответил:
— Ты что, Батя, не видел что ли, как я потрошил карманы этого "голландца"?
Мне было неловко признаваться в своей слабости, поэтому я ответил:
— Очень мне нужно смотреть, как ты шаришь по карманам. Я осматривал каюту — нет ли чего–нибудь там полезного для нас.
Он понимающе усмехнулся и сказал:
— Ну, тогда ладно, пойдем тащить второй труп! Его–то ты хоть заметил?
К своему стыду, второго тела я и не заметил, но признаваться в этом стало опять стыдно, и я, не говоря ни слова, повернулся и направился ко второму телу, лежащему недалеко от трапа. Подойдя к нему, я демонстративно наклонился и тоже обшарил его карманы, в них я тоже, как и Флюр нашел начатую пачку сигарет и зажигалку. Второй труп выглядел менее пугающе, чем тот, который мы отнесли в каюту. У него просто была неестественно выгнута голова, по–видимому, были сломаны шейные позвонки. Повернувшись к Флюру, я протянул ему найденную пачку сигарет и сказал:
— На, Хан, теперь ты угостись! Все–таки ты не по тем карманам шаришь, все тебя тянет на какую–то дешевку, то ли дело я, вон, обшарил и сразу же "Парламент" нашел.
После этого мы оба начали смеяться. В этот момент, беспокоясь за нас, вниз из рубки спустилась Катя. Ее, наверное, потрясла увиденная картина, как мы дико смеемся, стоя над замороженным трупом. Поэтому она только и смогла произнести:
— Ой! Вы что, ребята?
И начала сползать по перилам трапа. Флюр, каким–то немыслимым образом успел подбежать и поймать упавшую в обморок Катю. Минут пять мы ее отхаживали, обтирали снегом, Флюр даже применил какой–то восточный массаж головы. После того как она очнулась и более менее пришла в норму, мы вместе, по пути прихватив Ирину, пошли в наш кунг.
На мостике, соединяющим кунги, мы столкнулись с выходящим нас сменять звеном Николая.
Увидев нашу процессию, он воскликнул:
— Черт! Опять что ли у меня отстают часы? По моим золотым, наша смена начинается только через пять минут!
Потом, разглядев, бледное лицо Кати, Николай полушепотом спросил:
— А, что девчушке плохо стало? Неужели опять в рубке нашли трупы?
Флюр ему ответил:
— Мастер, ты опять мыслишь прошедшими временами. Почему в рубке? Тут весь корабль, как летучий Голландец набит мертвецами. Не веришь — иди, спустись из рубки по трапу и увидишь, как вдоль коридора мертвяки стоят с косами — и тишина!
Он с чувством засмеялся, Катя еще больше побледнела, а Ирина возмутилась:
— Все–таки, Флюр, ты бесчувственный пентюх. Лучше бы больше думал о своей жене, пожалел, приласкал бы ее. Как она терпит такого монстра — не знаю?
После этих слов она обняла Катю и, что–то ласково говоря, повела ее в женский кунг. Девушек вышедших им на замену, я тоже отослал туда же. А Коля начал с пристрастием узнавать у меня, что же произошло за этот час. Я, молча, угостил его сигаретой, и когда его лицо приняло уже совсем глупый вид, а глаза стали круглые, как пять рублей, произнес: