Марс пробуждается
Шрифт:
– Пока четверо, - ответила стенографистка.
– Так! А нам нужны шестеро. Ну ладно, проявим некоторую нескромность и заявим о себе самом... Пишите. Я позволяю себе ходатайствовать перед президиумом Академии наук и правительством о разрешении и мне принять участие в полете. Полагаю, что практический опыт, полученный мною во время прошлой экспедиции на Венеру, будет полезен и в этот раз... Написали?
– Да, Виктор Петрович.
– Не очень самоуверенно получилось?
– Что вы, вполне скромно. Тем более не с первых строк, а в конце...
– Хорошо!
– Да, пять.
– Пять! А шестой?
Осторожный стук в дверь прервал его размышления.
– Войдите, - буркнул он не особенно любезно.
В дверях появился один из младших сотрудников института, временно заменявший заболевшего секретаря.
– В чем дело?
– холодно спросил Яхонтов.
– Я очень занят.
– Простите, Виктор Петрович, получена срочная телеграмма из Дели. От президента Академии наук Республики Индии. Лично вам.
– Давайте!
Поправив очки, Виктор Петрович прочел:
"Академия наук Республики Индии, учитывая общемировое значение организуемой Советским Союзом экспедиции на планету Марс, просит предоставить право участия в полете известному индийскому ученому - доктору Рамахвани, микробиологу и специалисту по астроботанике, много лет изучающему флору Марса".
Яхонтов задумался. Экспедиция на Марс хотя и готовилась Страной Советов, но по своему значению выходила далеко за рамки одного государства. Не случайно в ней должен был принять участие китайский астроном. С этой точки зрения было бы очень хорошо привлечь и ученых Индии. С другой стороны, требовалось подобрать шестерых участников с таким расчетом, чтобы создать единый, крепко спаянный коллектив, способный переносить все трудности и невзгоды космического рейса и долгого пребывания в неизвестных и суровых условиях Марса.
В Ли Сяо-ши Виктор Петрович был совершенно уверен. Академик знал его по учебе в Московском университете. Профессор Паршин много лет работал в институте, и его все знали. Супруги Одинцовы уже показали себя во время экспедиции на Венеру. И вдруг теперь в экспедицию просят включить совершенно нового, неизвестного никому человека. Было о чем задуматься. "Рамахвани... Рамахвани...
– повторял про себя Яхонтов. Где-то я слышал это имя? Постойте! Постойте!"
Он подошел к шкафу с книгами и, порывшись, извлек пачку английских астрономических журналов.
– Нашел!
– воскликнул он немного погодя, перелистав пять или шесть журналов.
– Нашел!
– Что вы нашли?
– спросила стенографистка.
– Нашел статью доктора Рамахвани, которого нам предлагают послать на Марс. Вот видите шестой номер "Британского астрономического вестника" за последний год. Здесь статья "Из опыта работы по изучению растительного мира Марса"; подписано И. Рамахвани - доктором биологических наук. Что же он пишет? Гм... погляжу... Нетрудно!.. Судя по беглому просмотру, Эгот ученый полностью разделяет мнения нашего академика Тихова... Считает себя его последователем и учеником... Несколько любопытных замечаний о микрофлоре и возможной фауне Марса.
На следующий день к неоконченной докладной была приписана одна короткая фраза: "Шестым участником полета намечается индийский ученый - микробиолог и астроботаник, доктор биологических наук И. Рамахвани".
На всю практическую подготовку экспедиции в распоряжении будущих космонавтов оставался только один год. Терять нельзя было 'ни минуты. По особому распоряжению правительства все вопросы, связанные с предстоящим полетом, рассматривались и решались вне всякой очереди.
Предложения академика Яхонтова по составу экспедиции были приняты, и он сам был назначен ее руководителем. Виктор Петрович решил тотчас же собрать всех участников предстоящего полета и обсудить, как лучше организовать всестороннюю подготовку.
С москвичами было просто: профессор Паршин - штатный сотрудник института, Одинцовы были тотчас же откомандированы в распоряжение академика Яхонтова. Сложнее обстояло дело с приезжими. Ли Сяо-ши был в Тибете, а доктор Рамахвани - в Индии. Тем не менее уже через месяц, сдав дела в своей обсерватории. Ли Сяо-ши прибыл в Институт астронавтики.
Таким образом, к началу марта весь личный состав будущей экспедиции, за исключением индийского ученого, был собран в стенах Института астронавтики. Началась серьезная подготовительная работа и тренировка.
Так продолжалось до июля. В жаркий летний день пять космонавтов собрались в просторном кабинете академика, чтобы еще раз, неизвестно который по счету, просмотреть списки необходимого имущества, совместно продумать, не забыты ли мелочи, от которых может зависеть иногда вся судьба экспедиции.
– Поступил ли уран, Сергей Васильевич, - интересовался Яхонтов, заглядывая в лежащий перед ним листок.
– И кадмий?
– Все шестнадцать тонн урана привезены на ракетодром. Завтра отправим на спутник, - отвечал Паршин.
– Кадмий пока в пути.
– Анализ получен?
– Конечно. Содержание урана двести тридцать пять колеблется от двух и семидесяти пяти сотых до трех и шестидесяти семи сотых процента. Вполне отвечает нашим требованиям.
– Кислород?
– Уже доставлен на внеземную станцию, - отрапортовала Наталья Васильевна.
– Как идет переоборудование корабля?
– Я был вчера на базе, - отвечал Владимир Иванович.
– Все проверил лично. Через месяц начнем пробные полеты.
– А горючее?
– В резервуарах на внеземной станции сосредоточено все нужное нам количество.
– Сами проверяли?
– Разумеется.
– Меховой одежды двухслойной с электрическим подогревом полагается восемнадцать комплектов. Сколько есть?
– Двенадцать комплектов я принял. Шесть будут готовы через неделю.
– Типовые чертежи атомных реакторов?
– Давно получены.
– А ваши приборы?
– обратился академик к Ли Сяо-ши.
– Получено немного больше половины по числу названий. Я проверяю каждый день. Ленинградский завод-поставщик обещает выполнить последние заказы через десять суток.