Марсельская авантюра
Шрифт:
Совет уже подходил к концу, когда в кармане Уоппинга зазвонил телефон. Из трубки раздался взволнованный голос Патримонио.
— Да не убивайся ты так из-за всякой фигни, Жером, — прервал его лорд. — Мы с этим разберемся. Нет, не спрашивай меня как. Тебе лучше не знать.
Успокоенный, но слегка озадаченный Патримонио положил трубку и нажал кнопку вызова.
— Натали, — сказал он, когда перед ним предстала секретарша, — у вас хороший английский. Скажите мне, что значит «убивайся» и «фигня»?
Сэм еще раз, но уже более внимательно прочел статью Филиппа и набрал его номер.
— Ну что, мой друг, — начал он, — думаю, сегодня утром у тебя
— Главному редактору нравится. Патримонио нет. Мими считает, что статья отличная. Реакция от читателей начнет поступать позже. А ты что думаешь?
— Блеск — от первого и до последнего слова. Но, боюсь, Уоппинг и Каролина Дюма не пришлют тебе писем с благодарностями.
— Если бы я мечтал о популярности, — засмеялся Филипп, — стал бы политиком. Чем займешься сегодня?
— Продолжу работу над презентацией. Надо еще сделать несколько звонков. А ты?
— Ты не поверишь! Сегодня днем на одном из пляжей пройдет потрясающая демонстрация: местное отделения союза «Нудисты Франции» собирается требовать изменений в законодательстве, чтобы спокойно загорать голышом. Думаю, будет весело.
«Интересно, смог бы Филипп прижиться в Калифорнии?» — подумал Сэм и вернулся к работе. Презентация была практически готова, оставалось решить один важный вопрос: где ее проводить. У Сэма имелась на примете одна интересная идея, но осуществить ее было не просто, тем более одному. Пришло время звонить Ребулю.
— Франсис, мне кажется, нам пора встретиться. Мне бы хотелось, чтобы вы взглянули на план презентации и мы обсудили с вами пару вопросов. У вас найдется время сегодня днем?
Сэм услышал в трубке шелест страниц ежедневника.
— Я мог бы выкроить время между четырьмя и шестью часами, — ответил Ребуль. — Но, Сэм, нас ни в коем случае не должны видеть вместе. В Марселе полно чересчур любопытных типов с длинными языками. — Он на минуту замолчал, а потом удовлетворенно щелкнул языком. — Придумал! У меня есть небольшое ранчо в Камарге, [36] там не бывает посторонних. Оливье вас туда доставит. В половине пятого вас устроит?
36
Камарг— болотистая местность на юге Франции, в дельте реки Рона, где расположены несколько заповедников. — Прим. ред.
Сэм знал о Камарге только две вещи: он совершенно плоский и в определенное время года там обитают фламинго и ненасытные стаи больших и злобных комаров. Он отыскал в доме путеводитель и устроился с ним на террасе, поджидая Оливье с машиной. Он был страшно заинтригован, едва лишь начав читать.
Оказалось, что первые американские ковбои были родом именно из Камарга: они променяли фламинго на новую жизнь в заболоченных поймах Луизианы и Восточного Техаса. Те, кто остался во Франции, стали называться «gardians». [37] Они заботились о местных длиннорогих быках, которые, в отличие от другого скота, могли довольствоваться просоленной травой Камарга. Для перемещения gardians использовали потомков белых лошадей, которые были завезены сюда арабами много веков назад и считались местной достопримечательностью.
37
Ковбои (фр.).
В наши дни, говорилось в путеводителе, Камарг знаменит в первую очередь
38
Букв.:цветок соли Камарга (фр.).
В этот момент к террасе подъехал Ольвье, Сэм занял пассажирское место, и они взяли курс сначала в Арль, а потом вниз к Камаргу. По дороге водитель, любивший попрактиковаться в английском, охотно рассказал Сэму историю о том, как Ребуль стал владельцем ранчо.
Все начиналось вполне банально: Ребуль пригласил несколько знакомых на покер, и в тот вечер ему постоянно везло. Когда он уже собирал свой выигрыш, один из гостей, марсельский торговец недвижимостью по имени Леконт, заявил, что не хочет прекращать игру. Он, наоборот, много проигрывал, постоянно утешал себя хозяйским односолодовым виски и, возможно, немного переборщил. К тому же по непонятной причине он был убежден, что играет в покер лучше Ребуля, и сейчас рвался доказать это. Леконт всегда был хвастуном и зазнайкой, и виски только усугубило эти качества. Он предложил сыграть один на один — только он и Ребуль, — и ставки должны быть серьезными, а не та мелочь, что была на кону до этого.
Ребуль старался отговорить его: было уже поздно, и завтра всем предстоял рабочий день. Но пьяный Леконт допустил большую ошибку, решив, что Ребуль его просто боится, и продолжал настаивать. Чтобы не доводить дело до ссоры, Франсис согласился и предложил сопернику назвать ставки. Каждый игрок поставил по одному евро. Если бы выиграл Леконт, он мог бы купить за этот евро яхту Ребуля; если выигрывал Ребуль, он получал участок Леконта в Камарге.
— В тот вечер я подавал напитки, — рассказывал Оливье. — Ситуация была крайне dramatique, как в кино. Когда месье Ребуль выиграл, он постарался перевести все в шутку, отдать Леконту его евро и забыть об условии. Но тот отказался. Это ведь был вопрос чести. Et voil`a.
— А где сейчас Леконт?
— Он сказал, что Марсель стал для него слишком провинциальным, продал свой бизнес и уехал в Марокко.
К этому времени они уже свернули с трассы, соединяющей Марсель с Арлем, и теперь по узкому шоссе ехали на юг, к побережью. Ландшафт заметно изменился: теперь он был плоским, бескрайним и пустым. Небо, не спрятанное за крышами домов, деревьями и холмами, вдруг стало казаться очень большим. Если бы не ярко сияющее солнце, пейзаж показался бы Сэму зловещим.
— Месье Ребуль часто сюда приезжает?
— Пару раз весной, иногда на Рождество и если ожеребится одна из его кобыл. Он любит смотреть на жеребят.
Дорога заметно сузилась, ее поверхность стала растрескавшейся и неровной. Казалось, она ведет прямо в сердце камаргской топи, но вдруг машина резко свернула вправо, миновала деревянный указатель с надписью «Частное владение» и, чуть подпрыгивая на ухабах, поехала по посыпанной гравием дорожке. Примерно через полмили они увидели в стороне огороженный досками загон со стойлами. Дюжина красивых белых лошадей встретила машину любопытными взглядами и ленивыми взмахами хвостов. Еще сотня ярдов — и они остановились у дома.