Марш к звездам
Шрифт:
– Осторожно, - сказал Растар.
– Мы приближаемся. Может быть, еще одна каюта.
– Согласен, - ответил Хонал чуть громче шепота, когда он взялся за дверную щеколду.
– Готов.
– Иди!
Хонал выпустил патрон в защелку и широко распахнул дверь ногой, затем встал в стороне, когда Растар прошел через нее. Пространство за ним, по-видимому, было камбузом корабля, и единственным обитателем был один из матросов кратов - предположительно, повар или помощник повара - скорчившийся в углу с тесаком в руке. Однако имелись еще две двери: одна в дальней переборке и одна по правому борту.
Звук выстрелов Роджера доносился
– Чисто, - крикнул Растар... как раз в тот момент, когда открылась дальняя дверь.
Леммар, который прошел через нее (старший командир, судя по качеству его брони и оружия), был высок, как гора, и явно взбешен. Войдя, он повернул налево, к двери по правому борту, так что, вероятно, намеревался перехватить Роджера и Косутич, направлявшихся на корму. К сожалению, сначала он столкнулся с принцем Тердана.
Первый выстрел Растара пришелся ему высоко по левому боку. Удар пришелся не в жизненно важное место, что делало его действительно неудачным для Растара, поэтому пират смог поднять свой короткий меч и броситься вперед. Хуже того, еще два леммара вошли в дверь прямо за ним, оба с аркебузами.
Растар произвел второй выстрел двойного действия в лидера из своего верхнего левого револьвера, затем последовал выстрел с правой истинной руки. Обе пули попали в грудь его цели на расстоянии едва ли одной ладони друг от друга, и атака пиратского офицера внезапно оборвалась.
В нижнем левом пистолете Растара закончились патроны, и в нижнем правом остался только один патрон, но он использовал его, чтобы поразить аркебузира с правого борта, когда тот обходил своего теперь уже падающего командира. Но все равно оставался левый аркебузир, и обычно молниеносная реакция Растара никогда не казалась такой медленной. Его руки с пистолетами, казалось, были в замедленной съемке, когда они повернулись к леммару, и его мозг отметил каждую деталь, когда леммар осторожно поднял свое оружие, прицелился и медленно опустил горящий фитиль к запальному отверстию...
Только для того, чтобы отлететь назад в потоке крови, когда Хонал наклонился к своему двоюродному брату и выпустил один патрон.
– Я же говорил тебе взять дробовик, - сказал Хонал, проходя мимо бывшего принца.
– О, конечно, - проворчал Растар.
– Только потому, что они сделали для вас настоящие патроны, а у меня все еще есть эти штучки с листом-вспышкой!
Дверь по правому борту распахнулась, и в поле зрения медленно появилась голова Косутич. Она оглядела камбуз и покачала головой.
– Ты хороший человек, когда говоришь "оставь немного для остальных нас", - сухо заметила она.
* * *
Роджер наблюдал, как галера медленно приближается к "Айме Хукер", и покачал головой.
– Почему у меня вверх по позвоночнику ползет этот червячок?
– тихо спросил он.
– Потому что мы вот-вот потеряем часть нашего контроля, - спокойно ответил Панер.
– Неприятное чувство, не так ли? Тем более, что совершенно ясно, что если мы расстроим этих людей, они могут раздавить нас, как букашек.
Кирсти была огромной. Гавань представляла собой обрушившуюся кальдеру по меньшей мере двадцать километров в поперечнике, которую прорезала
Ближе к уровню воды большинство зданий были красивее и крупнее. По словам Пиди, это были резиденции для городской иерархии, и они были построены из хорошо подогнанных базальтовых блоков. На каждом из обращенных к суше склонов кальдеры, там, где она была разделена рекой пополам, также располагался обширный храмовый комплекс. Западный комплекс был больше и тянулся от основания склона вверх по массивному гребню до самого гребня.
К северо-западу от этого храма находились три явно действующих вулкана, чьи слабо дымящиеся гребни возвышались даже над массивными стенами кальдеры. А за кальдерой большая долина - предположительно, знаменитая Долина кратов - погрузилась в голубую тайну.
Там, где река впадала в гавань, она была по меньшей мере три километра в поперечнике. Затопленная часть кальдеры насчитывала около двенадцати километров в поперечнике, а внешний разлом был по меньшей мере шесть километров в ширину, поэтому гавань располагала двумя массивными естественными волнорезами по обе стороны от входа. Странно, но, учитывая качество гавани, большинство лодок в поле зрения были местными - небольшие рыбацкие каики и дори, многие из которых были вытащены на берег из базальта и туфа. Было несколько крупных торговых судов, таких как "Дочь дождя" и другие корабли ее злополучного конвоя, но большинство верфей, похоже, были способны строить только суда меньшего размера.
Большинство торговых и рыболовецких судов находилось в восточной гавани, в то время как большинство военных судов - коллекция галер и небольших парусных судов - находились на западной стороне, недалеко от более крупного храма. Массивные форты с гигантскими кольцевыми бомбардами обрамляли внешний вход, а груда дерева и ржавеющих цепей на западном берегу указывала на то, что гавань при необходимости можно было закрыть цепной стрелой, несмотря на необъятность ее входа.
Течение реки было сильным там, где она впадала в кальдеру, и отток воды из гавани был очевиден в течение последних двух дней подхода флотилии к городу. При таком течении и очевидном заносе реки илом любая нормальная гавань за очень короткое время заполнилась бы и превратилась в дельту. Однако в случае Кирсти весь ил, казалось, смывался в море, что, по мнению Роджера, вероятно, говорило о некоторых интересных вещах о рельефе недр. На более непосредственном уровне последствия течения реки должны сделать ситуацию еще более "интересной" для местного военно-морского флота.
Флотилия получила свой эскорт очень рано накануне, когда две галеры кратов появились из-за горизонта и быстро направились к ним. Они немного сбавили скорость, когда поняли, насколько большой - и необычно выглядящей - на самом деле была флотилия. Но младший священник, командовавший ими, также быстро распознал в захваченных торговых судах то, чем они были, и продолжил идти вперед, чтобы установить контакт. Изучив ситуацию и взяв показания у Тоба Керра и некоторых других членов экипажей на борту захваченных кораблей, он пришел к выводу, что любое принятие решений должно осуществляться на более высоком уровне.