Марш Мендельсона на бис
Шрифт:
– Желание гостя – и гостьи – для нас закон, – заявил Ромаз Георгиевич. – Коля, сделай, как просят.
Коля помялся и обратился непосредственно ко мне с просьбой дать более точные указания. Что там давать? – не понимала я, но тут же сообразила, что могу получить возможность осмотреть дом, а это будет для меня очень кстати. Мало ли что? И я предложила свои услуги по приготовлению еды для любимой собаки. Ромаз Георгиевич отправился меня сопровождать в кухню, неизменный Коля замыкал шествие.
К моему великому сожалению, кухня находилась совсем рядом с каминным залом и осмотреть дом мне не удалось.
Вскоре мы с Тимкиной тарелкой и банкой вернулись в каминный зал, где Анзор, не дожидаясь нас с дядей, уже приступил к трапезе, за что Ромаз Георгиевич его пожурил. Анзор пробормотал что-то на родном языке, бросив на меня испепеляющий взгляд, но набивание своего вместительного желудка временно прекратил, а я порадовалась (или огорчилась?), что он еще может говорить.
Дядя бывшего мужа открыл красное вино, произнес длинный тост, ввернув туда историю сорта винограда, из которого его делают, пару слов про технологию и сотню про то, как долго они оба ждали этой встречи со мной. Мы чокнулись и вино выпили. Откровенно говоря, я вино не люблю – никакое. Не понимаю я всех этих букетов. Мне бы чего покрепче. А Ромаз Георгиевич спрашивал, почувствовала ли я вкус чего-то там особенного, когда священная жидкость только попала на язык. Причем вкус этот, после того как немного подержать вино во рту, должен чуть-чуть измениться. Я ляпнула что-то умное, порадовавшись, что после вина мне в самом деле стало лучше – почти полностью исчезли неприятные ощущения от попавшего в организм газа. О чем я и заявила вслух.
Ромаз Георгиевич усмехнулся и заметил, что о делах не говорят сразу же. Надо насладиться трапезой, а уж потом…
Но у меня словно шило попало в определенное место. Возможно, на меня так подействовала нежданная встреча с бывшими родственниками, которых я уж никак не чаяла увидеть. Или меня так раздражал мрачный вид Анзора в противоположность болтающему без перерыва дяде? Насколько я помнила, раньше как раз было наоборот: Анзор страдал словесным поносом, а дядя говорил относительно мало, но строго по делу.
– Катенька, ну столько ж лет прошло! Давно не виделись! Захотели пригласить тебя в гости! Посидеть, поговорить! Давай вина выпьем, покушаем хорошо, а потом о делах поговорим! А?
Ромаз Георгиевич просто источал радушие, но я не была намерена сдаваться или отдаваться на волю волн, вернее бывших родственников.
– Если вы вдруг загорелись желанием пригласить меня в гости, зачем было делать это при помощи газового баллончика? – резонно заметила я.
Ромаз Георгиевич опечалился, но тут же нашелся, заявив, что они опасались моего отказа, и опять завел песню о необходимости выпить еще вина и хорошо покушать.
Не дожидаясь нас с дядей, Анзор снова молча приступил к трапезе. Я же решала: злить или не злить Ромаза? Может быть, сразу расставить все точки над известной латинской буквой? Зачем меня сюда привезли, причем силой? Почему считали, что я могу не согласиться?
– Не могли бы вы выразить одной фразой, что вам от меня нужно? – посмотрела я на Ромаза Георгиевича без тени улыбки.
Он открыл рот, чтобы опять пуститься в пространные рассуждения о вине и пище, но передумал, глянул на меня холодным взглядом, лицо его тут же стало напряженным,
– Мы хотим предложить тебе сделку, Катя, – сказал Ромаз Георгиевич. – Заплатим хорошо. Даже по твоим меркам хорошо. Но можешь и головы лишиться. Предупреждаю сразу.
Я откинулась на спинку кресла, вытянула ноги и внимательно посмотрела на Ромаза. Что затеял этот хитрый жук? И какую роль в своем плане он отвел мне? Не планирует ли он перевести все стрелки на меня? Ну, не сразу, а в конце? С чего бы это он стал предлагать мне сотрудничество после того, как одиннадцать лет назад мы расстались отнюдь не друзьями?
Анзор как-то завязан с делами Казанского. Или Ромаз? Эх, знать бы точно… Кто там кого убивал? Кто кого подставлял? Из речи капитана Туляка я не очень-то в этом разобралась. Пожалуй, капитан сам не знал сути хитросплетенных отношений между личностями, интересующими органы. Кто в меня стрелял? Чья троица была у меня вчера? Кто за мной следит? Столько вопросов… Вот только даст ли мне кто-нибудь ответы на них?
– Давай вначале покушаем, – снова расплылся в улыбке Ромаз Георгиевич. – Бери пример с Анзорчика. Ты посмотри, Катя, что тут у нас. Специально для тебя старались. Я помню, что ты всегда любила грузинскую кухню. А потом поговорим. Как ты себя чувствуешь? Уже лучше?
И дядя бывшего мужа снова разлил вино и поднял тост за мое здоровье и мою красоту. Грех было не выпить. Мы приступили к трапезе, временно рассуждая ни о чем. Вспомнили родственников. У моей бывшей грузинской родни «все было хорошо». У моих родителей, как я сказала, – в меру, насколько позволяет возраст. Потом поговорили про ситуацию в России, в Грузии, в мире. В основном, конечно, разглагольствовал Ромаз, мы с Анзором налегали на яства.
Я с нетерпением ждала, когда наконец дядя перейдет к делу. Уж больно долго готовится. И что подумает Казанский, когда заявится сегодня ко мне? А если еще и Туляк пожалует, хотя я и просила его не делать этого? Вот будет мило, если они встретятся у меня под дверью. А если бросятся на поиски? Мне вообще это нужно, чтобы они бросались на поиски? Чтобы они знали о моей встрече с бывшими родственниками? Для начала следовало послушать Ромаза Георгиевича.
После окончания трапезы Коля быстренько убрал со стола, а затем вернулся в каминный зал с каким-то желтовато-коричневым конвертом среднего размера и протянул его Ромазу Георгиевичу. Тот бегло глянул внутрь – наверное, чтобы убедиться, все ли на месте, – и передал конверт мне.
В конверте лежали фотографии.
На некоторых из них была изображена я.
Это были снимки, по всей вероятности, сделанные с записи, которую вели видеокамеры в цюрихском банке господина Тума. На фотографиях были запечатлены мы с Тумом, операционный зал, работающие там клерки, посетители и на одной – люди в масках, врывающиеся в зал. Видимо, этот кадр удалось сделать до того, как видеокамеры были расстреляны налетчиками.