Марш Мендельсона на бис

Жукова-Гладкова Мария

И тут один из них заметил, что из-под двери справа пробивается свет. Тум звуков не издавал.

– Ах, вот ты где засела! – заорал налетчик. – Ну мы тебе сейчас покажем…

Далее опять последовало описание моего ближайшего будущего, не вызвавшее у меня желания знакомиться с господами лично.

Они же тем временем взламывали дверь.

Процедура не отняла много времени. Но за ней последовала немая сцена, о чем свидетельствовало полное отсутствие произносимых звуков в течение секунд этак тридцати. Затем были произнесены две длинные тирады, состоявшие

из одинаковых слов, только в разных комбинациях.

Первыми литературными словами были:

– Попробуй, Саня, он еще теплый?!

– Точно, – откликнулся Саня через несколько секунд. – Но пульса нет.

«Помер? – подумала я. – Помрешь тут».

И ведь его бы все равно сейчас убили…

Господа тем временем обсуждали, каким образом оказалось, что Тум остался в живых и даже не ранен. Данный факт казался им непостижимым. Потом они стали обвинять друг друга, потому что «ты должен был тогда проверить жмуриков».

– А ты куда смотрел? – стало контраргументом.

Немного поспорив, господа вновь вернулись к теме моей особы и того, куда я могла подеваться.

– Машина ее! Точно тебе говорю! – орал тот, кого называли Саней. – Здесь где-то притаилась, сука!

Они принялись за обследование дома. Заглядывали под выбранную мною кровать. Я затаила дыхание. Но меня не обнаружили! Кто же мог предположить, что тут имеется такая спасительная полка? Если бы я лежала на полу, меня обязательно нашли бы. Молодец Ромаз Георгиевич, царство тебе небесное! Правда, сомнительно, что ты сейчас на небесах. Но тем не менее.

– Нет ее тут, – в конце концов решили господа, встретившись после поисков в коридоре.

– А если через задний ход смоталась? – высказал предположение Саня.

– Кто бы запирал за ней дверь? – возразил его напарник. – Видишь: отсюда на задвижке. Тот связан, а этот без штанов сидел. И окна все закрыты. И куда она тут пойдет? Без машины? Ты думаешь, эта баба привыкла пешком ходить? Ха-ха!

– А может, ее тут и не было? – с сомнением проронил Саня.

Напарник молчал.

– Ну могли мы ошибиться? Таких «Опелей» тут… Ну ты же сам видишь, что ее нет.

– Ладно, – пробурчал напарник, – надо шефу докладывать. О, погоди, тот стонет. Сейчас я…

Но его реплику прервал очередной слоновий топот.

Что творилось в доме, мама родная! Думали ли те, кто его строил, что русские тут будут устраивать свои разборки? Могли ли они предположить? Я молилась только, чтобы стены и крыша не рухнули на мою бедную голову. Кто же тогда станет меня выкапывать?

Дом ходил ходуном, что-то трещало, падало, крушилось под аккомпанемент такого отборного мата, что даже у меня уши норовили свернуться в трубочку, но я напряженно прислушивалась к происходящему, пытаясь все-таки разобраться, что происходит и кто же прибыл теперь. Грузины? Арабы, учившиеся в России и полюбившие наш народный язык? Или все-таки какие-то русские? Пока это было невозможно разобрать, следовало дождаться окончания схватки. И вообще оптимальным для меня вариантом было бы отбытие всей команды после выяснения отношений. Или чтобы

одни отбыли, а другие остались в плачевном состоянии. И тут бы вылезла я, спасительница, и допросила тех, кто мне достался.

Конечно, я предпочла бы Костю с Саней (он же Саша). Мне было о чем с ними поговорить. Ни арабы, ни кто другой меня в настоящий момент не интересовали.

Минут через пять, судя по звукам, одна сторона одержала победу. Кто-то у кого-то просил наручники (ишь какие запасливые!), защелкнул их – и начался допрос, заинтересовавший меня чрезвычайно. Я превратилась в одно большое ухо.

Господа налетчики (последняя партия) оказались моими соотечественниками, более того, среди них я услышала знакомые голоса…

– Где Катя?! – что есть мочи орал Вова. Я даже подумала, не сошла бы какая-нибудь лавина от его крика. Завалит нас всех. Но просить его сбавить громкость не стала, вообще пока решила не показываться и послушать, что будет дальше.

Кстати, надо бы выключить трубку, а то еще позвонит кто-то некстати. Правда, об этом мне следовало бы позаботиться раньше. Я перевернулась (с большим трудом), извлекла телефон из кармана и отключила. Слушаем дальше.

Вове объясняли, что меня тут нет.

Тем временем кто-то снова обыскивал дом, потом, судя по произносимым фразам и звукам, отправился на осмотр местности и, в частности, оставленных поблизости следов. Вскоре этот следопыт вернулся и сообщил, что вокруг дома не обнаружил ничего интересного. Голос этого мужчины я тоже где-то слышала. Вот только где, никак не могла вспомнить.

Вова тем временем обещал Косте с Сашей все возможные адские муки, только в земных условиях.

А как Вова нашел меня тут? Неужели Игорь все-таки позвонил ему? Откуда же он его выдернул? И почему Вова не связался со мной лично? Я же отключилась только сейчас. Нет, надо было сразу же нестись сюда и устраивать потасовку. А если бы тут мирные граждане кофеи распивали? А они тут врываются с ветерком. Никакой деликатности у людей, право слово.

– Э, араб очухивается, – произнес новый голос.

Вова приказал говорившему вылить на араба бутылку воды. Саида вроде бы привели в чувство, и Вова вновь заорал, требуя указать мое местонахождение.

– Она – агент КГБ, – промычал Саид и, по-моему, снова вырубился.

Последовало молчание. Потом кто-то хихикнул. Вова рявкнул, требуя, чтобы тот заткнулся. На Саида снова лили воду, но уже безрезультатно. Стали обсуждать, что с ним делать. Пожалуй, нужно срочно к врачу, иначе помрет.

– Да пусть подыхает, – сказал кто-то из прибывших последними. – Кому он нужен?

А Вова все никак не мог успокоиться. Влюбился, что ли?

Пожалуй, Вовиным напарникам его настойчивость в выяснении моего местонахождения порядком надоела, и один из них напомнил, что надо бы переходить к другим вопросам, ради выяснения которых они, собственно говоря, и оказались в Австрии, и в этом домике в частности.

– Вы были знакомы с Ромазом Абрашидзе? – спросили у Кости с Сашей.

Они не поняли, о ком речь.