Марш неудачников
Шрифт:
Жгучая боль поразила тело. Не сдержавшись, я повалился на спину.
Сознание жуткой твари тут же покинуло меня, однако монстр не растерялся, принявшись наносить серию ударов по вернувшемуся в противостояние Сегинусу. Удивительным образом моя регенерация позволила темному эльфу прийти в себя. Скорее всего, дроу тоже хранил на черный день зелье полного исцеления, ибо иначе объяснить такое чудо было нельзя.
Но молниеносно обойдя его с боку, Сердце Тьмы зашло убийце за спину и пробило жгутами колени. Дроу повалился на землю, лишенный способности к передвижению.
Соберись!
В левой и правой, сжимавшей
Мархи вгрызлась в бок монстра, полосуя того клинками. С другой стороны, появилась кадавр-Альфия. Вода, как составная часть тела, постоянно стекала даже из навеки остекленевших глаз копейщицы, напоминая слезы. Но острое копье крепко вошло в завибрировавший от боли бок монстра.
Я едва успевал менять цели для лечения. Манна же уверенно подходила к концу.
Отбросив от раненной девушки покрытое щупальцами огромное летучее сердце, мы попытались пойти в контратаку. Убедившись, что никто из еще живых соратников не собирается на тот свет, я принялся посылать в монстра паровые плети, сдобренные пустотой и склянками из алхимической лавки.
Сердце взвыло, знаменуя потерю пятидесяти процентов здоровья. Это точно был босс. Рейдовый босс или страж храма. Теперь сомнений не оставалось в том, что эта тварь является последним нашим препятствием перед получением звериного имени.
Сегинус, появившийся за спиной твари, принялся снова кромсать чудовище кинжалами. Но сердце лишь оттолкуло его, молниеносно метнувшись к Мархи, и нанеся ей несколько критических ран. Я метнулся к ней, вливая дежурное заклинание.
Сердце сжалось, принимая удары, после чего затуманилось и покрылось облачком мрака. Способные сражаться члены отряда принялись вливать весь свой урон, всю свою силу в отступившее порождение зла.
С глухим стуком опустилось на камень Альфия. Я лишь уголком глаза успел заметить ее падающее тело. Мрак разлился у нас под ногами и нисходил волнами. Чудовище применяло свою ульту, сильнейшую боевую способность. Я едва успевал менять цели для регенерации и оберегов. Полоски здоровья друзей просаживались в красный сектор быстрее, чем я успевал колдовать исцеления. В конце концов плюнув, я подбежал к лежащим Сегинусу и Мархи, применяя облачную ауру.
Белесое облачко тут же укрыло товарищей, восстанавливая запасы здоровья. Пытаясь помочь одновременно всем, я физически не мог успевать. Вторгаясь в храм павшего бога следовало предполагать подвох. Сердце Тьмы — вполне себе достойный подвох, с которым я предпочел бы никогда не встречаться.
Остатки сомнений из головы выметали мысли о Ласке, оставшейся в одиночестве в другом домене, у этого жуткого Танатоса по прозвищу Шестирукая Смерть. Фиалы храма с кровью древних могут стать моим билетом к ней.
Сердце Тьмы, уйдя с траектории очередной атаки, зашлось в новой серии ударов щупальцами. На пути твари встала Мархи, принимая на себя функции танка.
Тварь вновь оттолкнулась от воздуха проходя рядом с разбойником. Десятки жгутов щупалец в одно мгновение проткнули человека и принялись рвать на части с невероятной скоростью. Полоска здоровья просела в ноль, а я, применяя почти все заклинания сразу по откату — то есть раз за разом, едва мог колдовать, но продолжал упорно пытаться спасти вора, не забывая в то же время и о других товарищах.
Вот только не смотря на все мои старания, на алтарь,
В последнем смертном круге стояли, спиной к спине Я, Мархи, Сегинус и Ранка. Из десвяти осталось лишь четверо. Земля стремительно меняла очертания. Пространство пещеры с каждой секундой все больше походило на моглильник. И убранство заброшенного тысячи лет назад храма лишь дополняло всеобщей атмосфере оттенок обреченности.
Потеря половины процентов здоровья босса ознаменовалась изменением поля боя. С земли, от устланной, как песок, костной мукой древних разумных, поднимался бурый туман. Темная кровавая взвесь из цветов хаоса и той мерзости, которая породила заражение в храме.
Старинные барельефы осыпались под мощными ударами Сердца. Оно выступало из бурого мрака, объятое десятками пылающих бурым копий себя самого. Пространство напоминало истинный ад, где хтоническая тварь пожирала души героев. Со всех сторон на остатки отряда ринулись монстры — крошечные копии сердца, сгустки мрака, кровавые твари, даже редкая нежить. Тварь призвала своих слуг, всех тех, кто прежде убегал при открытии пути к этому месту.
Враг вовсе не боялся того, что находится тут, о нет! Осознав, что добыча сама идет в ловушку, порождения извращенной стихии плоти просто позволили нам это сделать. Или даже нарочно разыграли все это нападение. Ведь однажды нечисть уже смогла нас заманить в ловушку с порталами. Кто знает, как пошел бы бой, будь сейчас с нами Мероу.
Регенерация. Оберег. Плеть. Сон разума. Регенерация. Морось потерь…
Заклинания слетали с моих рук, каждый раз находя верную цель. Лечение в спину друга, паровая плеть в мерзкую морду врага.
Не знаю, сколько прошло времени, когда тварь с укороченной веткой здоровья опустилась на землю в усталости. Бой длился уже более часа. Нам везло, мы выдавали лучшие из возможных в нашей ситуации связок способностей, но когда враг в десятки раз сильнее тебя во всем, о легкой победе остается только мечтать.
— Почему он медлит? — спросила Мархи.
— У него полоска хп просела, — заметил я.
— Может, нужно в контратаку? — предположил Сегинус.
— Я пойду первой, — с обреченной сталью в голосе произнесла Рани.
— О чем ты? — в глазах темной стоял ужас.
Ранника повернулась к нам.
На мгновение вся пещера погрузилась в абсолютную тишину. Большая часть мелких тварей лежала на земле, и восстановившее часть сил Сердце готовилось вновь вступить в бой.
Повязка бывшей полуэльфийки валялась на холодном камне в окружении костяной пыли. Лицо чародейки имело пять глаз, а рот неестественно плавал рядом со своим двойником на подбородке.
— Ты… — темная не смогла связать слова в предложение.
Снежная белизна! Снежный оберег, снежная белизна!
Я произнес заклинания про себя, и они окружили девушку сиянием, но жуткие искажения в ее лице стали только заметней — левый глаз расслоился и теперь на ее лице зрительных центров стало еще на один больше.
— Я пойду первой — повторила Рани.
Она подняла руки, окутываясь заклинаниями воды и смело выходя на встречу ужасному монстру.
Дежавю.
Никто не обратил внимание на прощание девушки. Нет никаких первых на фронте. Единой силой вся наша тройка двинулась в сторону твари.