Марш обреченных
Шрифт:
– Загранпаспорт у него в порядке?
– В полном.
– Думаю, это подойдет. Свяжись с ним. Пусть будет готов к выезду через два дня. А сейчас мой помощник объяснит тебе детали. – Банников вызывает адъютанта.
– Зинчук, веди майора к генералу Баландину.
Глава 27
Ну, вот и познакомились! Генерал-майор Баландин изрядно старше своего скороспелого шефа, и, быть может, от постоянного ощущения какой-то внутренней несправедливости на приведенного щеголеватым адъютантом офицера смотрит сычом. До шестидесяти ему
– Товарищ генерал-майор, – я четко прикладываю ладонь к берету, – по приказанию генерал-лейтенанта Банникова майор Лукин прибыл в ваше распоряжение.
– Хорошо, что прибыл, – кивает генерал, не отрывая глаз от моего лица. Явно пытается что-то вспомнить. Есть у моего светлого образа милая особенность, не раз приходилось сталкиваться – уткнется какой-нибудь пассажир в метро в меня взглядом и сидит мучается: «Где ж он меня прежде видел?» Бывает улыбается, интересуется, как дела, как наши? А что нашим сделается? Они, как обычно, в порядке.
Баландин наконец перестает сверлить меня глазами. Видимо, так и не вспомнил.
– Имя-отчество у вас есть, товарищ майор?
– Так точно. Александр Васильевич.
– Александр Васильевич, – повторяет мой новый начальник, – славное имя, почти Суворов. Вы вот что, Александр, не суетитесь. Здесь не армия, порядки более простые. Кстати, – кивает на орденские планки у меня на груди, – за что Красная Звезда?
– За выполнение специальных правительственных задач, – четко рапортую я.
– Специальных, – насмешливо тянет Борис Афанасьевич. – Это по-нашему. Если не секрет, где?
– Йемен.
– Понятно. Вопросов не имею.
Какие уж тут вопросы? Операция, широко известная в узких кругах. Самое смешное, что я в этот момент там тоже был. Правда, совсем по другим делам. И орден, действительно, получил вскоре. За выполнение специальных правительственных задач, с этой операцией никак не связанных.
– Банников уже звонил насчет тебя, – начинает официальную часть мой собеседник. – Сказал, что ты будешь работать с напарником. Лично я этого не одобряю, но приказ есть приказ.
– Товарищ генерал, я просил Тимофея Прокофьевича дать мне в напарники кого-то из своих сотрудников…
– Знаю, знаю, – прерывает меня ФСБшник, – и твои резоны знаю, и резоны Тимофея Прокофьевича. Все оно так, но посылать на такое дело человека непроверенного, считаю неразумным.
– Да он проверенный, перепроверенный, – простодушно заявляю я, словно не понимая, о чем толкует Баландин. – У него шесть лет работы на выезде!
– Нами, сейчас не проверенный, – уточняет Борис Афанасьевич. – Чувствуешь разницу? Ладно. Поверим вам с генералом Банниковым. Но смотрите, Александр Васильевич, за успех операции и поведение вашего напарника вы мне отвечаете головой. Поверьте, я вас не пытаюсь пугать – просто объясняю порядок вещей.
Уверения Баландина о том, что он меня не пугает, я слушаю в пол-уха. Сейчас меня больше интересует фраза: «Поверим вам с генералом.» Весьма занятный перл ораторского искусства. У меня вдруг создается впечатление, что, несмотря на чин и подобающую чину вальяжность, генерал Банников не совсем
Может, быть от того и людей ищет со стороны? Быть может. Во всяком случае, ни одному из имеющихся у нас фактов подобная версия не противоречит. Тогда ещё не все потеряно! Тогда выходит, у самого Банникова необходимости нас убивать может быть и нет. Наоборот! Если мы доблестно выполним задание и благополучно вернемся, то будем ему полезны как люди верные, проверенные, а главное, не завязанные на ту игру, в которой ему, в лучшем случае, предоставлена роль коня. Мы можем быть ему полезны, если, а точнее – когда, пойдет речь о спасении его собственной шкуры. Вполне весомый аргумент для начала сепаратных действий.
Правда, опасности нашего предприятия это не уменьшит ни на йоту. Ведь если истинный куратор всего грядущего выездного безобразия – Баландин, значит, и «пастуха» к нам тоже приставит он, не зря же именно к нему меня послали знакомится с деталями предстоящей операции. Это его детище. Но тогда это в корне меняет все дело, тогда у нас есть занятный вариант действия! А что, если действительно доказать Банникову, то его пытаются подставить? Отчего бы в таком случае не превратить товарища генерал-лейтенанта в двойного агента? Пожалуй, такой поворот даст нам очень неплохие перспективы. Как-никак, прямой выход на верх. Персона приближенная.
– В общем так, – завершает свою речь Баландин. – Завтра я вас жду. Привезете фотографии для документов, свою и вашего друга. День вам на сборы и прощания. Послезавтра утром вы оба у меня.
– Есть, – коротко отвечаю и пытаюсь встать.
– Подожди козырять. – Недовольно морщась, останавливает меня генерал. – Я ещё не закончил. В четверг-пятница у нас будут, так сказать, занятия. Посмотрим, господа офицеры, не потеряли ли вы ещё формы?
Прямо-таки! Потеряли форму! Курам на смех! Говорил бы уж прямо: «желаю посмотреть да оценить, что вы умеете».
– В субботу вылетаете. Подробный инструктаж в субботу утром. Вопросы есть?
– В субботу? Тимофей Прокофьевич говорил – в пятницу?
– Тимофей Прокофьевич в расписание авиарейсов не смотрит. А я смотрю.
Просто и коротко. Больше вопросов на тему «кто в доме хозяин?» – у меня не возникает.
– Еще вопросы?
– Никак нет! – отчеканиваю я.
– Вот и хорошо. Идите. Завтра с утра, часов, скажем, в десять, жду вас с фотографиями.
– Разрешите идти?
– Ступайте, Александр Васильевич, ступайте.