Марш Теней
Шрифт:
Бриони вдруг вспомнила посла Давета дан-Фаара, его хищные гордые глаза. Он не походил на человека, готового терпеливо дожидаться, пока поверженный противник примет условия капитуляции.
— Едва ли у меня много времени. Самое большее — до завтра. Сестра, что же мне делать? — спросила девушка.
— Поговорите сначала с принцем-регентом. Расскажите ему, как вы относитесь к этому замужеству. Думаю, он добрый человек, как и ваш отец. Если окажется, что другого пути нет… ну, тогда я, возможно, попробую дать вам совет и даже помочь. — На миг на продолговатом волевом
Бриони так долго плакала, что совсем ослабела, словно кости ее размякли. В комнате горела лишь одна свеча, а света из окна было явно недостаточно. Солнце медленно опускалось в залив, и его последние лучи бросали отблеск на стену: продолговатое овальное пятно медленно ползло вверх. Совсем недавно Бриони казалось, что самое страшное позади, но сейчас она вновь чувствовала, как над ней нависают темные призрачные крылья. Словно существовала еще одна угроза, о которой принцесса пока не знала.
— Хорошо, поучите меня, — вяло согласилась принцесса. — Чего я еще не знаю?
— У вас есть знания, — ответила Утта, — но есть еще и молитвы. Не забывай молиться, дитя мое. Зория защитит тебя, если ты этого заслуживаешь. Нас ждут нелегкие времена.
Чавен рассмотрел мальчика, сунул руку в карман, вытащил стеклянный диск с бронзовой ручкой и протянул его Кремню. Ребенок взял в руки диск и стал разглядывать сквозь стекло сначала мерцающий светильник, потом стену, будто изучая строение камня, выступающего между гобеленами.
«Из него может выйти фандерлинг», — подумал Чет.
Мальчик с улыбкой повернулся и поглядел на него через линзу на бронзовой ручке. Глаз ребенка за увеличительным стеклом стал огромным, и Чет невольно засмеялся. Кремень казался самым обычным мальчишкой лет пяти-шести.
Чавен пришел к тому же выводу.
— Я не нахожу в нем ничего особенного, — сказал он очень тихо, глядя на играющего мальчика. — Ни лишних пальцев, ни таинственных знаков. У него свежее дыхание — по крайней мере, если учесть, что он ел пряную репу на завтрак, — чистые глаза. Он ничем не отличается от обычного ребенка. Это, конечно, не доказательство, но пока мы не обнаружили в нем никаких загадочных странностей, я вынужден согласиться с вашей женой. Он всего лишь ребенок смертных, заблудившийся за Границей Теней. Вероятно, там он повстречал всадников, которых вы видели, они отвезли его на другую сторону, а он не может сам найти дорогу домой. — Чавен задумался. — Вы говорите, мальчик не помнит, кто он такой. Если он лишился только памяти, то малышу крупно повезло. Как я уже говорил, у всех, кто переходил Границу Теней и возвращался назад, помрачался рассудок.
— Похоже, ему и впрямь повезло. Наверное, так оно и есть, — неуверенно сказал Чет. Он должен был почувствовать облегчение, но никак не мог отделаться от чувства, что они узнали о мальчике далеко не все. Он продолжил: — Почему сумеречные существа, когда Граница
Чавен лишь пожал плечами.
— У меня нет ответа на ваш вопрос, мой друг. Даже когда люди этого племени убивали смертных в Унылой Пустоши, они совершали такие вещи, что никто не мог их понять. В последние месяцы войны группа солдат-фейлов как-то раз наткнулась на группу существ из племени кваров. Тех было намного больше, и они легко могли перебить солдат. Но вместо этого они накормили и напоили фейлов, а потом веселились вместе с ними. Некоторые солдаты даже уверяли, что в ту ночь совокуплялись с женщинами племени кваров.
— Кваров? — переспросил Чет. Чавен махнул рукой.
— Это их старое имя. Я потратил большую часть своей жизни на изучение этих созданий, но и сейчас знаю немногим больше, чем в самом начале. Они могут быть необычайно добры и щедры к смертным, но если Граница Теней пройдет по нашим землям, это принесет нам зло.
Чет вздрогнул.
— Я слишком много времени провел рядом с Границей, чтобы хоть на миг усомниться в ваших словах, — сказал он и посмотрел на мальчика. — Вы сообщите принцу-регенту и его семье, что она сдвинулась с места?
— Вероятно, придется. Но сначала я должен все хорошенько обдумать, чтобы предложить принцу какой-нибудь план. Иначе решения будут приниматься под влиянием страха и непонимания, а это к добру не приведет. — Чавен поднялся со стула и расправил складки одежды. — Теперь мне пора заняться делом, в том числе и поразмыслить над вашими новостями.
Когда Чет и Кремень уже выходили из комнаты, мальчик обернулся и спросил Чавена:
— А где же сова?
Врач на миг застыл, потом улыбнулся и ответил:
— О чем ты? Здесь нет совы и, насколько мне известно, никогда не было.
— Нет, была, — упрямо настаивал Кремень. — Белая. Чавен любезно попрощался с гостями, но Чет отметил про себя, что врач немного встревожился.
Убедившись, что никто их не видит, Чавен выпустил фандерлинга и мальчика из парадных дверей обсерватории. Чет и сам не знал, почему решил возвращаться домой обычной дорогой, а не через Вороновы ворота. Как раз заступила на пост новая стража, а значит, солдаты не заподозрят, что Чет и Кремень вошли во внутренний двор без тщательной проверки.
— А что это ты сказал про сову? — спросил у мальчика Чет, когда они спускались вниз по ступеням.
— Какую сову?
— Ты спросил нашего хозяина, где сова — та, что жила в его комнате.
Кремень пожал плечами. Ноги у него были длиннее, чем у Чета поэтому он спускался легко и смотрел не на ступеньки, а любовался полуденным небом.
— Я не знаю, — ответил Кремень и сдвинул брови. Он разглядывал что-то в небе, откуда уже исчезли утренние облака. Чет не видел там ничего, кроме месяца — белого, точно морская раковина. — У него на стенах звезды.