Марш Теней
Шрифт:
— Что скажешь, мальчик? — спросил он с притворной суровостью. — Ты любишь камни?
Кремень пристально посмотрел на него.
— Какие? — проговорил он.
— Хороший вопрос! — рассмеялся Киноварь. — Мастер Чет, возможно, у ребенка есть способности фандерлинга. Если, конечно, он не вырастет слишком большим для туннелей.
Магистр все еще улыбался, когда Чет провожал его до дверей.
— Замечательная новость! — Глаза Опал сияли. — Твоя семья еще пожалеет, что они пренебрегали тобой.
— Не исключено, — кивнул Чет.
С одной стороны, он был доволен, но с другой… Чет знал что Роговик — парень уравновешенный. Значит, есть веская причина,
— Маленький Кремень принес нам удачу, — мурлыкала Опал. — Теперь у него будет рубашка, а у меня шаль… А у тебя, муженек, — пара хороших ботинок. Ты ведь не можешь разгуливать по замку больших людей в этом старье.
— Давай подождем тратить денежки, пока мы их не получили, — мягко остановил ее Чет.
Он не мог до конца поверить в удачу, но ему было приятно видеть Опал такой сияющей.
— А ты отказывался взять мальчика с собой! — сказала женщина, опьяненная хорошей новостью. — Хотел оставить в траве наше счастье.
— Везение — капризная штука, — напомнил Чет. — Как говорится, нужно помахать лопатой, прежде чем наткнешься на золотую жилу.
Он присел за стол и принялся за чай.
Кендрик созвал совет в часовне, построенной в честь бога моря Эривора, неизменного покровителя семьи Эддонов. Главный зал часовни украшала огромная статуя бога, вырезанная из зеленого мыльного камня и украшенная блестящим металлом. В волосы и бороду статуи были вплетены позолоченные водоросли, а над головой бог поднимал огромный золотой трезубец — так Эривор усмирял воды океана, чтобы предки Англина могли пересечь его и попасть в Коннорд. Поколения семьи Эддонов сочетались браком и давали имена младенцам перед низким каменным алтарем у ног статуи. Многие из них нашли здесь последнее прибежище. Эхо, рождавшееся под сводами изразцового потолка, приносило голоса из далекого прошлого.
Баррика эти голоса пугали, и он всячески избегал посещения часовни.
Сегодня стулья расставили у самых ступеней, ведущих к невысокому каменному алтарю.
— Это единственное помещение в замке, где, закрыв двери, мы можем быть уверены, что нас никто не слышит, — пояснил свой выбор Кендрик. — Все слова, произнесенные в Тронном зале или в Дубовой гостиной, распространяются по Южному Пределу раньше, чем замолкает говорящий.
Баррик беспокойно заерзал на жестком стуле с высокой спинкой. С самого обеда он жевал ивовую кору, но боль в увечной руке не унималась. Шасо ударил его слишком сильно. Баррик с упреком взглянул на главного оружейника, но лицо Шасо не выражало никаких эмоций — он неотрывно смотрел на фрески, сиявшие в ярком свете свечей. У оружейника был такой вид, будто его больше всего на свете интересуют изображенные на Фресках таинство рождения и триумф Эривора.
Баррик часто пропускал заседания совета. Его и Бриони начали приглашать на них только после отъезда отца. Сегодня принц впервые оказался здесь без сестры, отчего ему было страшно неуютно: он никак не мог избавиться от ощущения, что ему недостает части самого себя. Словно он проснулся утром и обнаружил, что потерял одну ногу.
Гейлон Саммерфильдский сидел слева от принца-регента и что-то негромко говорил ему на ухо. Сисел, иерарх Южного Предела, занимал почетное место справа от Кендрика. Иерарх — стройный и энергичный мужчина лет шестидесяти — был главным
За столом собрались и другие аристократы королевства: Тайн из Блушо, смотритель замка лорд Найнор, похожий на медведя комендант крепости Авин Броун и герцог Далер-Трота — щеголеватый кузен принца Рорик Лонгаррен. Последний, по мнению Баррика, странно смотрелся среди этих угрюмых, грубоватых людей. Рядом с ними сидело еще полдюжины вельмож. Кого-то после дневной трапезы клонило ко сну, другие за безразличием скрывали раздражение: они теряли время, собравшись здесь вместо того, чтобы отправиться на охоту с собаками или соколами. Многие из них вообще не явились бы, если бы не желание поскорее узнать о снижении выкупа за короля. Баррик не сомневался: этих людей совершенно не беспокоило, что ценой сделки стала принцесса. Ему хотелось бы увидеть их нанизанными на позолоченный трезубец Эривора.
Только Шасо имел торжественный вид, соответствовавший моменту. Он расположился в конце стола, в некотором отдалении от соседей слева и справа. Баррик подумал, что главный оружейник сейчас больше похож на преступника, приведенного на допрос.
— Вы должны изложить ваши доводы вслух, — громко сказал Кендрик Гейлону, продолжавшему что-то нашептывать ему на ухо.
Вельможи навострили уши.
Герцог Гейлон замолчал. Краска залила его шею и красивое лицо. После Баррика и принца-регента он был самым молодым среди присутствующих.
— Я сказал, что мы совершим ошибку, так легко отдав принцессу Лудису Дракаве, — начал он. — Все мы хотим вернуть нашего короля Олина. Даже если Лудис не обманет, выполнит условия договора и вернет короля — что дальше? Олин, да хранят его боги, состарится и когда-нибудь умрет. Лишь недремлющим богиням судьбы известно, что еще может случиться до того момента. Но одно ясно: когда уйдет наш господин, у Лудиса и его наследников появится право претендовать на престол в Пределах.
«И их право будет посильнее твоего, — подумал Баррик. — О чем ты и беспокоишься».
Но все-таки у принца появился союзник, пусть даже и не самый приятный. Это его приободрило. Хорошо, что на стороне Баррика оказался Гейлон, старший из сыновей Толли. Гейлон был амбициозным занудой, но по сравнению со своими братьями — беспомощным Карадоном и сумасшедшим Хендоном — выглядел вполне пристойно.
— Легко тебе говорить, Саммерфильд, — раздраженно заметил Тайн Олдрич. — Ты ведь уже собрал свою долю выкупа. А каково другим? Глупо не принять предложение Лудиса.
— Глупо? — Баррик выпрямился на стуле. — Глупо не продать мою сестру?
— Прекратите! — решительно остановил их Кендрик. — Мы еще вернемся к этому. Сначала обсудим более важные вопросы. Стоит ли вообще доверять Лудису и его послу? Естественно, согласившись принять предложение — пока речь идет только о возможности, Баррик, не кипятись! — мы не оставим нашу сестру без защиты, пока отец не окажется на свободе.
Баррик задохнулся от ярости и снова заерзал в кресле. Он не понимал, почему Кендрик так спокойно рассуждает о том, отдавать ли собственную сестру разбойнику. Но принц-регент заговорил о другом.