Маршал 2
Шрифт:
А в то же время в Москве шло приватное совещание Сталина с Берией по делу 'Тишина'.
– Первый контакт состоялся.
– Какие-то успехи?
– Объект держался прохладно, но 'Валькирия' от этого только сильнее загорелась.
– Хорошо.
– кивнул Сталин.
– Что по проверке?
– Предоставил сведения по пластичной взрывчатке и полупроводниковому эффекту. По взрывчатке все подтвердилось, свойства и качества совпадают с описанными предположениями.
– Хорошо, - кивнул Сталин.
– А что там с полупроводниковым эффектом? Что это вообще такое?
– Грубо
– Что по Агаркову?
– Нашли. Опросили. Сейчас обобщаем. В дело пустим после возвращения объекта из Берлина.
– Неужели он все-таки из будущего?
– Мне хочется верить в то, что он просто сошел с ума, но сумасшедшие не выдают таких сведений по ходу дела, - развел руками Берия.
– Если так, то нам нужно будет выжать этот вопрос по максимуму.
– Это очень опасно, - твердо глядя в глаза Хозяину ответил Лаврентий Павлович.
– Мы не знаем точно, для чего он пришел сюда. Вполне возможно, что он - враг.
– Враг, который приносит нам победы?
– Отвлекает от чего-то главного? Вспомните его слова о коммунизме. Объект не является коммунистом ни в коем разе. Вообще. Однако нам помогает. Кроме того, его рука отчетливо прослеживается в XVIII съезде, который он готовил. Хитро. Обходными путями.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Что он старается нас увести от идей коммунизма.
– Объект это и так прямо сказал, - пожал плечами Сталин.
– Причем объяснил почему.
– И мы должны верить ему?
– Мы должны пользоваться им во благо общему делу. Ты скажешь его предложения по реорганизации производства дали негативный эффект? Нет. Самым решительным образом сокращен брак и простои. Стремительно поднимается качество и культура производства. Рабочие сами рвутся в вечерние школы. Осваиваются новые, сложные технологии. Доводят старые. Отрабатываются новые схемы управления и контроля. И все это приводит к тому, что уже только за тридцать восьмой год наш объем выпуска продукции на единицу затраченных материальных ресурсов, часов и ватт возрос на двадцать процентов. Это колоссальный результат! А переработка нефти? Сравни положение у нас в тридцать шестом и сейчас. И ведь тоже без этого пострела не обошлось. И так буквально во всем, чего он касается. Враг? Пусть враг. Пускай он хоть трижды враг. Но он сейчас и здесь приносит пользу. И нам его нужно использовать на благо дела.
– Дела ли?
– Именно дела.
– Спокойно, но с напором сказал Сталин.
– Увеличение эффективности нашей промышленности привело к тому, что мы смогли высвободить больше ресурсов для гражданских нужд. То есть, на улучшение жизни простых советских граждан. Лаврентий, скажи прямо, ты считаешь, что это плохо?
–
– Но я ему не доверяю.
– Это не удивительно. Такому человеку вообще глупо доверять.
– Усмехнулся Иосиф Виссарионович.
– Но с ним нужно сотрудничать. Другого шанса нам может не представиться вытащить страну из этого дремучего болота. Так что не дури. Я же вижу, что тебя распирает.
– Он ведь меньшевик, - произнес Лаврентий Павлович.
– А то может и вообще - монархист. Чужой. Совершенно чужой для нас человек. Враг. И мы с ним играем в кошки-мышки.
– Ты же сам мне говорил, что он нам выгоден именно как самостоятельный фигурант, - усмехнулся Сталин.
– А теперь что? Передумал?
– Я же не знал, кто он.
– Ты и сейчас не знаешь. Как и я. Его слова - всего лишь слова. В душу мы к нему не залезем. Пока не залезем. Так что сосредоточься на операции 'Валькирия'. Нам нужно туда заглянуть. Иначе так и будем сидеть в потемках, да гадать. Не подойдет Ольга - найди другую. Кого угодно. Главное - чтобы он влюбился в нее и пустил к себе в душу.
Глава 3
11 августа 1939 года. Германия. Ставка Гитлера
– Итак, - начал совещание Гитлер, - господин Риббентроп смог окончательно утрясти все разногласия с Советами в предстоящей кампании. Так что теперь все зависит от вас, господа.
– Он обвел всех присутствующих взглядом.
– На каком сроке вы остановились?
– Обратился хозяин кабинета к начальнику ОКХ Францу Гальдеру.
– На первом октябре, мой фюрер.
– Что нас останавливает начать операцию раньше? Со слов Риббентропа Советы готовы выступить хоть через две недели.
– Танки, мой фюрер. И самолеты. Все упирается в них. Согласно подписанному вами предписанию от пятого марта сего года мы сосредоточили все усилия на новых тяжелых и средних танках , отбросив все остальные как слишком слабые. 'Тройки' сейчас переделываются в самоходные артиллерийские установки, а 'двойки' переведены в категорию вспомогательных машин разведывательных батальонов и их производство серьезно сократилось за ненадобностью. Да и освободить промышленные мощности тоже потребовалось. С новыми же машинами натуральная беда. Даже успехи господина Шпеера не позволяют раньше названного срока завершить комплектование двух танковых корпусов и отдельного тяжелого полка . Альберт только разворачивается, а дела до него были слишком запущены. Господин Тодт уделял чрезвычайно большое внимание дорожному строительству. Настолько, что...
– Гальдер замолчал, выразительно взглянув на Канариса, который все понял и поддержал начальника ОКХ.
– По сведениям наших разведчиков, в случае войны с Великобританией при равенстве потерь мы бы проиграли из-за того, что производим самолеты медленней.
– Так он вредил!
– Нет, - убежденно ответил Канарис.
– Фриц просто не справился с возложенной на него задачей. Причем в вопросах, связанных с дорожным строительством даже отличился. Поэтому я предлагаю выделить для господина Тодта отдельное ведомство и поручить следить за дорогами Рейха. Это его призвание. В отличие от промышленного производства.
– Гитлер несколько секунд подумал, после чего кивнул и обратился к Гальдеру.