Маршал Малиновский
Шрифт:
Р. Я. Малиновскому не раз приходилось бывать в подобной ситуации, и потому он действовал без суеты и предельно собранно. Однако в данном случае испытывал острую потребность в информации о предполагаемых на-мерениях'гитлеровского командования, особенно на флангах его войск. Зная об этом, А. Г. Батюпя принимал все меры к получению сведений о передвижении сил противника путем разведки. Даппые о действиях врага в оперативном плане Родион Яковлевич получал из Тирасполя от командующего 9-й армией.
Исходя из обстановки, Малиновский стянул основные силы корпуса на
Р. Я. Малиновский хорошо знал ее командира еще по преподавательской деятельности. Ему было около шестидесяти, воевал против петлюровцев, денпкипцев, белопо-ляков и басмачей в Средней Азии.
Во время дружеской беседы И. И. Хорун сообщил Родиону Яковлевичу некоторые сведения о гитлеровских военачальниках, полученные им в штабе фронта. «Ударная группа Клейста, наступающая в стыке двух фронтов, продвинулась далеко па юго-восток,— сказал Хору и.— Нам с ней рано или поздно придется иметь дело. Немцы считают Клейста танковым богом. Ему столько же лет, как и мне. Он кавалерист в прошлом и поборник моторизации армии в настоящем. Участник первой мировой войны па штабных должностях. В Польше командовал армейским корпусом, в Югославии танковой группой, с которой к началу войны выдвинулся на советскую границу, преобразовав ее в 1-ю танковую группу».
— Да, своих противников надо знать,— отметил Малиновский.
— Имеется одна любопытная деталь. Он выходец из старой аристократической семьи: 36-й генерал в роду и быть ему генерал-фельдмаршалом, если, конечпо, доживет до этого,— продолжил Хорун.
— Генерал-фельдмаршал фон Рупдштедт, с войсками которого мы имеем дело, тоже выходец из дворянской семьи — ты же знаешь, а вот никак не может совладать с моим корпусом. Так что родословная еще пи о чем ие говорит, и не пугай нас, Иосиф Иванович.
— Ни в коем случае, Родион Яковлевич! А вот то, что над правым крылом и тылом Южного фронта с севера нависла крупная вражеская группировка с «танковым богом» — побаиваться надо,— сказал Хорун.
— Невероятно! — вскочил Ларин.
— Спокойно, комиссар! Мы же представляли это по имеющимся сведениям о Новосельском, 6-й и 12-й армиям. Иосиф Иванович только подтвердил наши предположения,— констатировал Малиновский.— Судя по всему, мы будем прижаты к морю у Одессы.
— Это в лучшем случае. Скорее всего придется вырываться из окружения,— добавил свое Ларин.
Малиновский не обратил внимания па эти слова. Его голова была забита другими мыслями. Он сделал пе-сколько шагов, обернулся к Хоруну:
— Что предпринимает Тюлепев?
— Бросил Одесское пехотное училище на Ново-Укра-ипку, Новосельского еще раньше,— в район Умани. Теперь же бороться
— Зачем же ты тогда здесь, Иосиф Иванович? —1 спросил Малиновский.
— Чтобы помочь вам выбраться из этой катавасии п уйти на оборону Одессы.
— Приказ? — спросил Ларин.
— Пока нет, по будет. Решается...
Именно 4 августа в 21 час 50 минут по поводу обороны Одессы состоялся разговор заместителя начальника Генерального штаба генерал-майора А. М. Василевского с начальником штаба Главкома Юго-Западного направления генерал-майором А. П. Покровским. Ставка требовала соображений С. М. Буденного. Из доклада начальника штаба было видно, что оборона города мыслилась на ближних подступах к нему по линии Палиово, станции Выгода, Беляевкп, упираясь флапгами в Днестровский лиман на западе и в Куяльницкий и Хаджибей-ский лиманы па северо-востоке. Для этого намечались: Приморская армия в составе трех стрелковых дивизий и народного ополчения, все гарнизонные средства противовоздушной обороны и полк истребительной авиации.
Через два часа проработки варианта Василевский вновь вызвал Покровского и сообщил, что начальпик Генштаба Б. М. Шапошников считает рубеж слишком приближенным к городу и просит высказать мнения по двум новым рубежам: среднему (30 километров севернее Одессы), если изложенный Буденным считать ближним, и дальнему (35—40 километров севернее Одессы и северо-восточнее Николаева).
После доклада начальника штаба Буденному переговоры возобновились: «Главком считает,— сказал Покровский,— что ваши рубежи неприемлемы ввиду отсутствия сил. По его подсчетам только для обороны среднего к городу рубежа требуется пять-шесть дивизий. Выполнить это наличными войсками будет означать открыть врагу пути на восток, к Днепру. Буденный просит ускорить решение по представленным им сегодня соображепиям, так как время не терпит»,— закопчил Покровский.
И уж совсем для начальника штаба стало неожиданностью, когда Василевский заявил, что прежде чем принять решение на отвод, Ставка хочет знать мнение и командующего Южным фронтом. Он потребовал сейчас же связаться с ним и доложить его точку зрения. Погладив бритую начисто голову, Покровский продолжил: «Тогда все надо пачинать сначала. Ведь главком сегодня к часу почп представил соображения в Ставку. Он принял решение единолично. А сейчас вопрос стоит так, что его надо согласовывать с Тюленевым. Я постараюсь выяснить».
Из переговоров Василевского с Покровским ничего конкретного не получилось. Как и следовало ожидать, их продолжили военачальники более высокого ранга. Переговоры состоялись 5 августа.
— Товарищ Сталин приказал мне передать, что он недоволен тем, что вы, намечая линию отвода войск, при которой отдается почти половина Украины, не подошли сами к аппарату. Ставка не может согласиться с предлагаемым вами рубежом отвода и сейчас на ваше имя идет телеграмма особой важности. Все,— закончил начальник Генерального штаба маршал Шапошников.