Маршалы и генсеки
Шрифт:
Сегодня почти каждый самодеятельный исследователь занимается собственными подсчетами, вводя в оборот баснословные цифры наших потерь в годы войны, раскулачивания, голода, репрессий. Немало различных инсинуаций нагромождено вокруг численности ГУЛАГа и других производственных главков НКВД, основной рабочей силой которых были заключенные. Профессор В. Некрасов, основываясь на документах, приводит такие данные: к началу войны в лагерях и колониях НКВД состояло 2300 тысяч заключенных, прибыло в 1941–1944 годах 2550 тысяч, убыло 3400 тысяч, в том числе только в 1941–1942 годах 900 тысяч бывших заключенных
Не знаю, посмотрит ли читатель на приведенные выше цифры иными глазами, когда узнает, что за 194.1 — 1944 годы на строительные организации НКВД приходилось 14,9 процента всех выполненных в то время строительных работ по народному хозяйству СССР в целом. То есть седьмая часть. НКВД СССР построил и сдал в эксплуатацию 612 оперативных аэродромов и 230 аэродромов со взлетно-посадочными полосами, группу авиазаводов в районе г. Куйбышева, 3 доменные печи обшей мощностью 980 тысяч тонн чугуна в год, 16 мартеновских и электроплавильных печей производительностью 445 тысяч тонн стали, угольные шахты и разрезы общей производительностью 1740 тысяч тонн кокса, 46 электрических турбин. Грозное ведомство построило 3573 километра новых железных и 4700 километров шоссейных дорог, 1056 километров нефтепроводов, 9 химических заводов. Производственные главки НКВД добывали золото, олово, молибден, никель, медь, нефть и много других нужных обороне полезных ископаемых.
Даже явные недоброжелатели Берии вынуждены признавать: да, Лаврентий Павлович умел, особенно в экстремальных ситуациях, работать четко и виртуозно. Другое дело, какой ценой для заключенных это достигалось.
Но в те годы наивысшего напряжения национального характера, когда вопрос «Кто кого?» встал во всей своей трагической остроте, разве было до сегодняшних сытых разглагольствований о гуманности? Неблагодарное это дело — судить прошлое сегодняшними мерками, ибо каждое время, повторю, живет по своим законам.
Я давно обратил внимание на одно странное обстоятельство. Клеймили авантюриста, шпиона и предателя Берию в основном журналисты, ну еще историки, — люди, которые его не знали и никогда с ним при жизни не встречались. Правда, особенно сильно злодею доставалось еще от детей и других родственников пострадавших в годы репрессий. Изобличали и некоторые крупные военные, у которых имелись основания быть обиженными на него. Но те, кто знал Берию лучше других, кто работал с ним бок о бок — почему-то отмалчивались. Ни за, ни против. Не спешили со своей вязанкой хвороста в общий костер проклятий, но и не пытались не то что погасить — хотя бы сбить рвущееся к самим небесам пламя.
Выжидали? Боялись? Помнили идущую из глубин веков народную мудрость о том, что молчание — золото? Может быть. Но время от времени на общем фоне единомыслия в обрисовке непременно негативного образа Берии вдруг проскальзывали отдельные неожиданные черточки, детальки, хотя и искусно закамуфлированные тканью повествования под общий бранный тон, но тем не менее дающие внимательному читателю пищу для размышлений. Несколько таких любопытных штришков наблюдательный глаз может легко обнаружить в вышедшей недавно книге Владимира Новикова «Накануне и в дни войны».
Имя ее автора в свое время
Владимир Николаевич немало поведал о горькой чаше арестов, допросов, заключений, которая не миновала и некоторых его товарищей по работе. Однако он признает, что в годы войны репрессии в меньшей степени коснулись оборонной промышленности. И волей-неволей он пришел к выводу, что все упиралось в одного человека — в Л. П. Берию.
Сейчас часто вспоминают эту зловещую фигуру, пишет Новиков, которая, казалось, вечно сопровождала Сталина. Но подходят к его оценке упрощенно, не идя дальше «мрачной личности» и «кровавого палача». А был он, нарком НКВД, далеко не прост и не так примитивен, как кажется большинству писателей и других творческих людей, а с их легкой руки и миллионам читателей и зрителей.
Вот тут Владимир Николаевич попал в самую точку. Действительно, в результате отсутствия свидетельств знающих, компетентных людей, сильных своим художественным видением уходящей эпохи, но не обладающих всей полнотой исторической правды, образовался вакуум. Отсюда и окарикатуренный образ сталинского монстра: в пенсне и широкополой шляпе, с немигающим взглядом и отталкивающей внешностью.
Новиков рассказывает о таком эпизоде. В конце июля 1941 года Берия проводил совещание. Новиков с Д. Ф. Устиновым были приглашены по поводу необходимости резкого увеличения выпуска винтовок. Сидели от Берии сбоку шагах в семи-восьми. Производил он впечатление человека решительного. Лицо широкое, бритое, холеное, с бледным оттенком, очки-пенсне. Волосы темные, лысина. На руках кольца. По виду национальность определить трудно.
Вопрос к Новикову и Устинову:
— Товарищ Устинов, когда вы по Ижевску выйдете на выпуск пяти тысяч винтовок в сутки?
Дмитрий Федорович попросил, чтобы по этому вопросу доложил его заместитель — Новиков, который еще недавно был директором этого завода и меньше месяца как переведен в Москву.
Владимир Николаевич встал и доложил, что для достижения такого уровня потребуется не менее семи-восьми месяцев, так как сейчас выпускают порядка двух тысяч винтовок в сутки.
Берия нахмурился:
— Что ж это вы, товарищ Новиков, знаете, что на фронте одних убивают или ранят, а другие ждут освободившейся винтовки, а вы — семь месяцев. Это не годится, надо уложиться в три месяца. Вы завод знаете, кто еще может нам помочь?
Новиков ответил, что при любых условиях уложиться в названный срок невозможно.
Создали комиссию из двух заместителей председателя Госплана — В. В. Кузнецова, П. И. Кирпичникова, и В. Н. Новикова. Срок — два дня. Дать предложения, как выйти на пять тысяч винтовок в сутки за три месяца.
Сидела комиссия трое суток, почти не уезжая домой. Говорили с заводом, главком и так далее, но придумать ничего не могли. Кузнецов и Кирпичников склонялись согласиться с трехмесячным сроком. Новиков отказался подписывать бумагу, ссылаясь на нереальность такого решения. Документ ушел с пометкой: «Т. Новиков от подписи отказался».