Маршрутом Земля - К чертовой Бабушке
Шрифт:
Шуты. Распустились. Лишить их что ли квартальной премии, чтобы начальству преданно в глаза смотрели и не перечили. Впрочем, я их понимаю. Их всех. И кураторов, взирающих на нашу возню со своего Олимпа и ребят, которые никогда не погружались, а теперь, наверное, уже и не успеют.
Я вспомнил себя вчерашнего, валяющегося на диване в гостиной, тупо глядящего в потолок и пытающегося что-то придумать. По самым моим оптимистичным прогнозам осталось два-три месяца локального времени до схлопывания мультиверса и всеобщего Армагеддона.
Впрочем, в чем-то Слава несомненно прав. Вряд ли катастрофа затронет
Впрочем, для нас, жителей планеты Земля, совершенно не важно, где проходит условная граница неоднородной зоны. С чисто практической точки зрения, совпадает ли она с орбитой Плутона или захватывает всю Галактику, разницы никакой нет.
Тем более, что в ближайшее время все эти альтернативные реальности наверняка сольются, будучи поглощенными базовой реальностью. И очень боюсь, что реальность, в которой существуем мы, вовсе не базовая, а одна из многих вспомогательных, которая просто исчезнет в момент слияния.
А вся наша деятельность по перетаскиванию артефактов из параллельных вселенных в нашу ветку мультиверса, просто направлена на повышение энергетики нашей реальности, за счет других вселенных. Это обеспечивает ей дополнительную стабильность и препятствует распространению иррационального хаоса. Да вот только стабильность нашей ветки достигается за счет дестабилизации альтернативных веток, из которых мы самым бессовестным образом воруем энергетические ядра, тем самым провоцируя их коллапс.
Оно-то, конечно, своя рубашка, то бишь вселенная, ближе к телу. Да вот только, когда рванет, когда сколлапсирует хотя бы одна ветка, начнется цепная реакция слияния, и мало никому не покажется.
И по большому счету, все чем мы занимаемся — это мышиная возня на фоне того цунами, которое неизбежно грянет в ближайшее время. И мы все банально исчезнем, не оставив после себя ничего. Вообще ничего.
Какие-то совершенно безрадостные перспективы. А не открыть ли мне бутылку коньяка и медленно напиваясь придумать, как всего этого избежать. А что, Андрей Сопов против глобального апокалипсиса. Звучит. Может, и звучит, но как-то совершенно не убедительно.
Так что не приходится удивляться, что эти рассуждения завершились вчера грандиозной пьянкой и незнакомой барышней в постели.
Ладно, хватит рефлексировать. Думай, Андрюша, думай. «Картуз куплю».
Перед глазами замелькали события почти двадцатилетней давности. Именно тогда-то и завертелась вся эта катавасия. Ярко, в малейших подробностях, вспомнил свое первое погружение. Незабываемая Исса…
Глава вторая. Волшебные ночи Иссы
Глава вторая. Волшебные ночи Иссы
Прекрасная Исса погружалась в ночь. Город тысячи дворцов и бесчисленного множества убогих халуп. Город великолепных храмов, славящих сотни богов и город могучих башен, построенных неведомо кем и когда. Отблески заходящего солнца еще освещали верхушки самых высоких башен, а в домах
Праведные горожане спешили закончить свои повседневные дела и побыстрее добраться домой, освобождая улицы для ночных патрулей и неприметных слуг ордена Тишайшего, собравшего под крышей своей воров и грабителей. Вдали раздалось, наверное, последнее за этот день славословие.
— Счастливы, живущие в городе тысячи дворцов, под сенью величайшего и мудрейшего Юсуп-али великого и непогрешимого, мудрость которого сравнима лишь с его красотой, а могущество не знает меры.
Визгливый голос монаха ордена Голубой чаши, славящего нынешнего правителя Иссы, затих вдали, а Борх, невольно ухмыльнулся, вдумавшись в смысл услышанного. В отличии от большинства жителей города, ему несколько раз доводилось видеть Юсуп-али великого и непогрешимого. Если мудрость последнего сравнима с его же красотой, то получается законченный идиот. Конечно, всякое слабоумие можно компенсировать могуществом, а здесь правитель многим владыкам фору даст. Одни Серебряные Волки чего стоят. Но впрочем, монах не очень исказил истину, сравнивая красоту Юсуп-али с его мудростью. Умом тот не блистал.
— Интересно, чего бы это в последнее время вместо обычного —
«величайший владыка всех времен и народов», чаще стали упоминать красоту и мудрость, — подумал Борх.
К крикам, славящим правителя, жители Иссы давно привыкли. С тех давних пор, как Алли-паша «мудрейший и справедливейший», предшественник нынешнего владыки, даровал ордену Голубой чаши право славить себя великого, каждый горожанин слышал подобные вопли монахов не менее дюжины раз на день.
Деятельность ордена хорошо оплачивалась пятничными подаяниями, когда каждый мужчина, посетивший один из многочисленных храмов ордена, обязан был бросить на жертвенный алтарь хотя бы медную монету, а смельчаков, пропускающих недельную мессу без уважительной на то причины, во всем городе можно было по пальцам пересчитать.
Да и кто в здравом разуме, не будучи прикованным к постели, решится на такое. Один, два раза может и прокатит, а потом боги непременно отвернутся от безумца. И хорошо если отделаешься просто сломанной рукой или разбитой головой. Хуже, когда за тобой придет стража и препроводит во Дворец Веры. А уж каково там, никто доподлинно не знает, поскольку никто оттуда не возвращался. Но знание заменялось воображением и слухи о творящихся во дворце Веры ужасах служили надежной опорой приверженности вере.
Борх относился к тем немногим избранным, которым была известна правда. На самом деле правителям всегда нужны были бессловесные рабы, способные добывать Лунный камень — основу богатства провинции. Много рабов. И все время новых рабов. На рудниках больше года никто не выживал. После семидневной войны, когда маги по приказу владык, чуть было не отправили всех ныне живущих к праотцам, войны между провинциями поутихли. С пленными, которых раньше отправляли на рудники, возникли трудности. Преступников всяких — воров, убийц, насильников много не наловишь. Опять же, девять из десяти пойманных требуют суда Праведника. И попробуй возразить, имеют на то полное право. А Праведнику не укажешь, какой приговор выносить. Праведники и самому правителю не подвластны.