Марсианин
Шрифт:
Здесь же, смерть была не фанерно-картонной, а настоящей.
Вадик слегка оклемавшись от шока увиденной смерти, отметил, что вот этого охранника безумно жалко, а вот то тело лежащее…, которое пытались спасти уже двое убитых, почти совсем не жалко.
Его «светлая» часть почти замолкла, и ныне осталась лишь печаль, и стыд грызущие его. Стыд за то, что он имеет такие мысли. Мысли о допустимости и желательности смерти для некоторых особо мерзких представителей рода людского.
Вадик был о себе лучшего мнения…
А может именно сейчас, оно
Вадик сжал зубы и зажмурился.
Третий охранник всё ещё пытался отстреливаться. Он получил пулю в плечо, перехватил пистолет в другую руку и продолжал стрелять, держа убийц подальше.
Меж тем, и стрелял он очень экономно. Видно берёг боезапас.
Наконец он остановился и опустил пистолет. Через несколько секунд раздался рёв двигателя машины и визг покрышек — бандиты, похоже удирали.
Вадик выждал, когда звук мотора авто затих в дали и осторожно выглянул из-за колонны.
Спугнутые убийцы таки дали дёру. В воздухе разливался резкий запах сгоревшего пороха, пополам с выворачивающим наизнанку, запахом крови.
Вадик быстро осмотрел «поле боя». Охранник убитый первым так и лежал в огромной луже собственной крови, разлившейся по мраморному полу. Тот же, что получил пулю в голову тоже уже не дёргался. Третий, зажав рукой простреленное плечо пытался оказать себе первую помощь. Того же, кто пал первым — не было видно вообще. Его тело лежало за стойкой.
Вокруг же босса медленно но верно расплывалась лужа крови которая пропитала ему пиджак и медленно сочилась теперь на ступени. Зрелище резануло льдом по внутренностям. Вадик икнул, и попытался преодолеть страх и отвращение к крови. Он никогда не видел так много живой крови разом.
Гаденькое чувство, замешанное на инстинкте самосохранения шепнуло ему тихо уползти подальше и дать дёру. Но оно так сильно Вадика возмутило, что даже страх куда-то через секунду подевался.
Не подозревал он, что внутри него такая гадость может водиться… Однако вот…водится, оказывается.
Вадик обозлился. Он понял, что если вот так, поддавшись на злобу к этому весьма недостойному человеку, который был ему как брат-близнец, поддавшись на страх, который ныне помогает этому отвращению и злобе, он потеряет нечто весьма для себя важное. Какую-то очень важную часть своей души. Ту часть, которая, возможно и отделяет его от таких как этот… местный Вадик.
Эта мысль заставила его встряхнуться.
«Нужно помнить Долг, — жёстко сказал себе Вадим, — Долг перед людьми.
А этот жлоб, ныне валяющийся на ступеньках был, хоть и сволочью, но человеком. И ныне он нуждался в помощи.
Убитым уже ничем не поможешь. Живой, похоже, сам о себе прекрасно позаботится, — вон, сполз на пол, прислонился к стене и умело обрабатывает раны, — а вот этому… надо срочно оказать первую помощь».
Заставив себя таки подняться на ноги, Вадик вылез из своего укрытия и приблизился к боссу. Стараясь не смотреть в сторону охранника с простреленным
Вадик поддёрнул рукава свитера выше локтей и обогнул тело с противоположной стороны от разливающейся лужи крови. Сделав над собой ещё одно усилие, он нагнулся над телом и быстро, как учили, оказал ту помощь, что была необходима. Разлитие крови прекратилось. Но всё равно, вылилось из тела очень много.
В воздухе по-прежнему висела пороховая гарь, режущая обоняние и всё сильнее и сильнее давил поднимающийся от огромных красных луж, запах крови.
Вадик осмотрел свои сильно перепачканные кровью руки. Кровь была липкой и скользкой. Ему снова резануло по кишкам страхом и отвращением. Он дёрнулся, мотнул головой, и обернулся к другому раненному.
Тот так и сидел на полу, прислонившись к стене. Его бледное лицо было искажено болью. На мгновение, их глаза встретились. Охранник еле заметно кивнул и отвёл взгляд.
Непонятно было, что он имел в виду этим кивком, поэтому Вадик переспросил:
— ВАМ помощь нужна?
Охранник снова повернул своё бледное, дёргающееся от боли лицо к Вадиму и помотал головой. Потом, видно собравшись с силами, преодолевая боль выговорил:
— Скорую вызовите…
Вадик кивнул, подскочил и кинулся вглубь здания.
Подвернулась под ноги какая-то дамочка из бухгалтеров. Увидев Вадика идущего ей навстречу, с ошалелыми глазами, с руками почти по локоть запачканными кровью, она вытаращила глаза и заверещала так, как будто её саму режут на куски. Крик был настолько сильным, что у Вадика уши заложило.
На визг дамочки из полуоткрытой двери высунулось козлобородое лицо Льва Кирилловича. Оно было бледным, глаз постоянно дёргался, от чего казалось он постоянно хочет им скабрезно подмигнуть. Выглядело это весьма несуразно и глупо.
— Они уже удрали, — ответил Вадик на главный, мучивший всех смотрящих или слышащих их разговор людей.
Бухгалтер, к этому времени, прекратившая голосить и зажав рот обеими руками, развернулась и рванула в сторону туалета. Видно её теперь тошнило от вида крови на руках Вадика.
— Скорую вызовите, там двое тяжелораненых — с неприязнью сказал Вадик лицу Леонида Кирилловича, от чего то лицо снова подёрнулось судорогой, также судорожно кивнуло и исчезло.
Не будучи уверенным, что его указание будет исполнено он подошёл к двери и машинально за неё схватился, собираясь толкнуть. На двери тут же остались зловещие красные кровавые отпечатки его ладони. Вадик ругнулся от досады матом и пнул дверь носком ботинка. В студии были всё те же, за исключением одного — Даниила. Что характерно, его нигде не было видно. Наверняка успел дать дёру, с первыми же выстрелами. Вот только куда?… Гадать было недосуг, так как стояли гораздо важные проблемы.