Марсианка Подкейн

Хайнлайн Роберт Энсон

– Господи! – воскликнула я. – Ну что мне стоило рассмотреть его получше и запомнить!

– Не расстраивайся, лапушка. У тебя не было причин пялиться на этого типа и запоминать его. А вот Кларк, должно быть, хорошо его запомнил. Если… Когда Кларк вернется на Марс, мы попросим его просмотреть личные дела сотрудников Президента и фотографии для выездных виз за последние десять лет, если потребуется. Мы непременно найдем этого типа, а через него выйдем на другого, которому Президент совершенно напрасно доверяет. – Дядя Том вдруг преобразился

в свирепого дикого маори. – Я сам им займусь. Вот тут-то мы и посмотрим, кто кого переиграл. – Туг он широко улыбнулся и добавил: – А теперь Подди должна поспать. В последнее время ты ложилась поздно, а ведь сейчас нам нужно быть в хорошей форме.

– Ммм… а сколько сейчас времени в Марсополисе?

– Двадцать часов семнадцать минут, – ответил дядя Том, взглянув на марсианские часы. – Надеюсь, ты не собираешься звонить родителям?

– Боже упаси! Я им ни словечка не скажу, если… пока не вернется Кларк. Да и тогда, мне кажется, лучше будет помалкивать. Но ведь сейчас всего двадцать часов с небольшим, то есть еще не поздно, если считать по-нашему. А спать мне не хочется. Подожду, пока ляжешь ты.

– Я, может быть, совсем не лягу.

– Вот и хорошо. Посидим вместе.

– Ладно, Подди, – мягко ответил он и подмигнул. – Человек не может повзрослеть по-настоящему, если не проведет без сна хотя бы одну бесконечную ночь.

Мы долго сидели и молчали. Все уже было сказано, не стоило повторяться и бередить раны.

– Дядя Том, – попросила я наконец, – расскажи мне «Сказку о Подди»…

– Это в твоем-то возрасте?

– Ну пожалуйста. – Я бухнулась к нему на колени. – Мне очень нужно посидеть у тебя на коленях и еще разок услышать эту сказку.

– Ладно, – согласился он и обнял меня за плечи. – Давным-давно, когда мир был совсем молодым, в самом счастливом городе жила-поживала маленькая девочка, и звали ее Подди.

Больше всего она походила на часы. «Тик-тик-тик», – говорили ее каблучки, «тик-тик-тик», – вторили им вязальные спицы, и так же неустанно тикал ее маленький, но шустрый ум. Волосы ее цветом напоминали весенние лютики, глаза походили на солнце, если смотреть на него сквозь весенние потоки, когда из каналов уходит лед. Ее носик еще не решил, какую форму принять, а ротик был полон вопросительных знаков. Весь мир был для нее сюрпризом, и она не замечала в нем ничего плохого. И вот однажды…

– Но я уже не маленькая, – прервала я дядю Тома, – и не верю, что мир когда-то был молод.

– Вот тебе платок, – ответил он, – вытри нос. Я ни разу не смог рассказать тебе эту сказку до конца: ты засыпала раньше. А кончается она чудом.

– Настоящим чудом?

– Самым настоящим. Вот какой конец у этой сказки: «А когда Подди выросла, у нее появилась другая маленькая Подди. И мир снова стал молодым».

– И это все?

– А что ты еще хочешь? По-моему, чудеснее не бывает.

12

Видимо, я все-таки заснула, и дядя

Том уложил меня в постель. Во всяком случае, проснулась я без туфель на ногах, зато вся растрепанная и скомканная. Дяди Тома уже не было, но он оставил записку, в которой написал, что я могу найти его по личному коду мистера Куны. У меня не было причин тревожить его, равно как и охоты видеть кого бы то ни было. Я отослала Марию и Марию, а завтрак съела прямо в постели. У меня вдруг проснулся дикий аппетит – молодой организм требовал свое.

Впервые после посадки я откопала свой дневник. Естественно, я продолжала вести его, но уже не писала, а наговаривала на магнитную пленку. В библиотеке нашего номера есть стационарный магнитофон, а еще раньше, на корабле, мистер Клэнси позволял мне пользоваться диктофоном, с помощью которого он вел вахтенный журнал.

Но у библиотечного магнитофона был существенный недостаток: к нему в любой момент мог сунуться Кларк. В первый же мой поход по магазинам, я увидела в супермаркете «Венус-Мэйш» очень симпатичный крохотный магнитофон всего за десять с половиной кредитов. Я сразу же в него влюбилась, купила и с тех пор постоянно ношу в сумочке. Он легко убирается в кулак и в него можно диктовать незаметно для других.

Я выкопала тетрадь, чтобы посмотреть, не записала ли я ненароком что-нибудь важное о том типе, который разговаривал с Кларком в космопорте.

Ничего такого там не было. Совсем ничего. ЗАТО Я НАШЛА ЗАПИСКУ ОТ КЛАРКА.

"Под, – писал он, – если ты найдешь это письмо, читай его побыстрее: я пишу его двадцатичетырехчасовыми чернилами и надеюсь, что к тому времени уже вернусь, и ты, следовательно, так и не увидишь этого письма.

Герди попала в переплет, и я должен выручить ее. Никто об этом не знает, потому что это исключительно мое дело, и я не хочу, чтобы в него совались другие.

Однако умный игрок подкрепляет свои ставки, если может.

Если меня долго не будет, и ты все-таки найдешь письмо, поймай дядю Тома и пусть он поймает мистера Куну.

У Южных Ворот расположен газетный киоск. Надо купить в нем «Мерчант Тудей» и спросить, есть ли у них вечносветки.

Потом надо сказать: «Дайте мне две. Там, куда я собираюсь, очень темно».

Вот и все, что я могу рассказать.

Только ты сама не делай ничего, а то все испортишь.

Если все кончится плохо, оставь себе на память обо мне мою коллекцию камней.

Сдачу пересчитай. Лучше всего, на пальцах. КЛАРК."

У меня все поплыло перед глазами. Я никогда не видела завещаний, но последние строчки были именно завещанием, я уверена. Потом я собралась, сосчитала до десяти и обратно, а в конце добавила крепкое словцо, чтобы снять нервное напряжение. Пришло время действовать.

Я сразу же позвонила дяде Тому. В одном я была совершенно согласна с Кларком: Подди не стоит тягаться ни с Космическим Скитальцем Стилуортом, ни с Железным Человеком.