Марсианская Цирцея
Шрифт:
Ройал знал, что на этот призрачный экран должны проецироваться дикие сны и фантастические видения, вызванные в его мозгу наркотиком. Он ждал в напряженной тревоге, надеясь, что они не появятся, надеясь на противоядие, изобретенное химиками.
Видения не приходили. Экран из светящегося газа оставался пустым. Но он вертелся и кружился вокруг него, словно живое существо, понимающее, какое поражение он ему нанес.
Казалось, газ вращает щупальцами, которые выскакивают и бьют его, извиваясь и таща за собой, словно пытаясь сломить его последнее сопротивление. Дикий порыв рассмеяться
Потом на лбу у него выступил пот. Возможно, это само по себе было доказательством того, что наркотик побеждал его чувства, несмотря на противоядие.
Призрачные демоны, сражающиеся с его чувствами, были всего лишь фантомами нереальности, но он должен был сопротивляться их тянущимся пальцам. Он закрыл глаза и сказал себе, что их там нет. Но они были. Они приняли форму, очертания и ужасные лица. Смех звенел у него в ушах до тех пор, пока он не перестал его выносить. Он знал, что у него есть работа. Он должен осмотреть это место, каким-то образом найти выход из этой комнаты и обыскать залы и комнаты Звездного Дома, чтобы узнать его запретные тайны.
Он поднялся с дивана, и все серебряные демоны в комнате набросились на него, колотя по черепу тонкими ресницами. Он пробрался к шкафу, несмотря на их натиск, достал еще одну сферу хармины и опустил ее в потайной карман на подкладке пиджака.
Но большего он сделать не мог. Дьяволы повалили его обратно на кушетку и заколотили по голове психотическими молотками, пока его чувства медленно не ослабли и не умерли.
II
Ослепительное жаркое солнце с марсианского полуденного неба упало на Ройала Хартфорда, когда сознание вернулось. Он лежал лицом вниз на горячем песке, и он был у него во рту и в глазах и щипал ноздри. Казалось, он ползал в песке, пытаясь зарыться в него в бессознательном состоянии.
Он с трудом поднялся, и воспоминание об этих бьющихся серебристых демонах преследовало его в солнечном свете. Но сейчас их не было видно. Как и всего остального: таверны – призрака, "Звездного дома". Ни этого, ни даже самого Гелиополиса.
Он был один в бесплодной пустыне, и засушливые песчаные дюны простирались, насколько хватало глаз. И все же на горизонте виднелись смутные очертания башен, которые могли быть Гелиополисом за песками. Но он знал, что бесполезно пытаться найти дорогу туда пешком. Миражи Марса коварны сверх всякой меры.
Ройал поднялся на ноги и нащупал на поясе крошечный передатчик, который мог бы установить связь с офисом Солнечного агентства в Гелиополисе. Блок связи, казалось, не был потревожен теми, кто бросил его в пустыне, вероятно, чтобы умереть.
На крошечном приборчике он набрал номер командира Кэлвина, начальника отдела на Марсе. Через мгновение пришел ответ.
– Командир Кэлвин? Это Хартфорд. Меня взяли на прогулку.
На другом конце провода на мгновение послышалось яростное шипение, а затем в речи появилась некоторая ясность. – Ты тупоголовый идиот! Как ты позволил себе попасть в такую передрягу?
– Я доложу, если вы пришлете
– Не знаю, есть ли он в порту или нет. Все, что мы делаем, это подбираем вас, младенцев, которые заблудились и не могут найти дорогу домой. Где ты?
– Где-то в пустыне. Я буду держать носитель для пеленгатора, если вы сможете сделать это за час или около того.
– Ну, между нами говоря, я надеюсь, что твой аккумулятор сядет и мы не сможем тебя найти.
Кэлвин оборвал связь на ухмылке Ройала. Ройал знал, что командир сейчас будет рвать и метать, приказывая самолету забрать его как можно быстрее.
Оставалось только ждать, оставив передатчик включенным, чтобы вести корабль. Не имело значения, сохранится его сила или нет. Они найдут его, они смогут найти его, пока он остается здесь.
Солнце палило почти невыносимо из – за отсутствия воды. Он вырыл глубокую ямку в песке, пока не добрался до слоя, еще прохладного от ночной прохлады. Он сел в траншею и укрылся по шею, потом накрыл голову плащом. В относительном комфорте он мог ждать довольно долго, даже если бы разразилась одна из коварных песчаных бурь.
Он позволил своим мыслям вернуться к событиям прошлой ночи. Теперь он знал, что противоядие химиков СБИ было успешным лишь частично. Не было таких причудливых, захватывающих видений покоя и красоты, про какие он слышал от других, но увиденного было достаточно. Нападения демонов были естественным конфликтом между лекарством и противоядием.
Однако странная тайна таверны – призрака и ее таинственной Королевы Серебряных Звезд была не ближе к разгадке, чем раньше. Он знал только, что они существуют, и это уже кое-что.
Но кто же эта легендарная Элайна? Почему она играет роль искусительницы в этом ужасном месте против своей воли? Ибо Ройал был уверен, что если она и не была там против своей воли, то, по крайней мере, ее удерживала какая-то сила, которая подавляла ее собственные истинные желания.
Звездный дом был логовом зла и порока, похоти и насильственной смерти. Но Элайна? Ройал покачал головой и подумал, не одолели ли его те же иллюзии, что овладевали всеми, кто приходил в Звездный дом. Была ли сама Элайна лишь частью мечты о мире и счастье, которую Звездный дом раздавал вместе со смертельным наркотиком харминой? Или ее красота и скрытая нежность были чем-то реальным?
Ройал вспомнил легкий, почти скрытый жест отвращения, который она сделала, когда поднялась перед голодными глазами посетителей Звездного дома, инстинктивно съежившись под плащом, когда он накинул его на нее. Он вспомнил ее гортанную песню, в которой она рисовала сны о зеленой Земле и любовниках под голубым небом.
Этот сон не был частью ее действия. Этим сном была Элайна. Это была единственная реальная вещь во всей уродливой ткани Звездного дома. Он собирался поставить на это.
Внезапный шорох песка заставил его оглянуться. Для патрульного корабля было слишком рано. Затем он увидел источник звука. Два коричневатых высохших марсианина стояли в десяти футах от него и смотрели на него сверху вниз. Они видели его, так что не было никаких причин подчиняться инстинкту и молчать.