Марсианские истории
Шрифт:
Гохан, улыбаясь, встал с постели О-Мая, и тут его внимание привлек какой-то шум в стороне. Оглянувшись, он увидел между частично раздвинутыми занавесями согнутую фигуру. Это был И-Гос.
— Спрячь меч, Туран, — сказал старик. — Тебе нечего опасаться И-Госа.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Гохан.
— Я пришел, чтобы убедиться, что этот большой трус не обманет нас. Подумать только, он назвал меня слабоумным дураком. А взгляни на него! Лишился чувств от ужаса. Да, но тот, кто слышал издаваемые тобой звуки, поймет его. Они чуть не поколебали мою храбрость. Значит, это ты стонал
— Это ты, старый негодяй, — Гохан угрожающе двинулся к И-Госу.
— Подожди, — увещевал его старик, — да, тогда я был твоим врагом. Но теперь же я не враг тебе: обстоятельства изменились.
— Как они изменились? Что случилось? — спросил Гохан.
— Тогда я еще полностью не понимал трусости нашего джеддака, также как и вашей с этой девушкой храбрости. Я старик, и я пришел из прошлых времен, к тому же я люблю храбрость. Вначале я возмущался нападением девушки на меня, но затем я оценил ее мужество, оно вызвало мое восхищение, как и все ее действия. Она не боялась О-Тара, она не боялась меня, она не боялась всех воинов Манатора. А ты! Кровь миллионов отцов! Как ты сражался! Я сожалею, что выдал вас на поле джетана. Я жалею, что вернул Тару О-Тару. Я исправлю свою ошибку. Я ваш друг. Мой меч у твоих ног, — и он положил свое оружие на пол перед Гоханом.
Гатолианин знал, что отказ был бы величайшим оскорблением, поэтому он шагнул вперед поднял меч и протянул его рукоятью вперед И-Госу, принимая его дружбу.
— Где принцесса Тара Гелиум? — спросил Гохан. — Она в опасности?
— Она содержится во дворце в женских покоях, ожидая церемонии, которая сделает ее джеддарой Манатора, — ответил И-Гос.
— Этот трус хотел сделать Тару Гелиум своей женой? — нахмурился Гохан. — Я прикончу его, если он еще не умер от испуга, и он подошел к лежащему О-Тару, собираясь пронзить его сердце.
— Нет! — воскликнул И-Гос. — Не убивай его и молись, чтобы он не умер, иначе ты потеряешь принцессу.
— Как!
— Как только известие о смерти О-Тара достигнет женских покоев, принцесса Тара умрет. Женщины знают о намерении О-Тара жениться на ней и сделать ее джеддарой, и можешь быть уверен, что ее ненавидят, как только могут ненавидеть ревнивые женщины. Только власть О-Тара защищает ее от смерти. Если О-Tap умрет, Тару отдадут воинам и рабам, и никто не защитит ее.
Гохан вложил меч в ножны.
— Ты хорошо объяснил, но что делать с ним?
— Оставь его лежать, — посоветовал ему И-Гос. — Он не умрет. Придя в себя, он возвратится в свои покои с отличной сказкой о своей храбрости, и никто не сможет разоблачить его хвастовства — никто, кроме меня, И-Госа. Идем! Он может прийти в себя в любую минуту и не должен видеть нас здесь.
И-Гос подошел к телу джеддака, на мгновение наклонился над ним и вернулся к постели.
Вдвоем они покинули спальню О-Мая и направились к спиральной лестнице. Здесь И-Гос провел Гохана на верхний этаж и оттуда на крышу дворца. Здесь он указал на высокую башню рядом.
— Здесь, — сказал он, — находится принцесса Гелиума и здесь она будет жить до церемонии.
— Возможно, она будет в безопасности от чужих рук, но не от своих собственных, — сказал Гохан. —
— Она сделает это? — спросил И-Гос.
— Сделает, если ты не сможешь передать ей, что я жив, и что есть надежда, — ответил Гохан.
— Я не могу передать ей это, — сказал И-Гос. — Помещения своих женщин О-Tap строго охраняет. Здесь его наиболее преданные рабы и воины, и среди них множество шпионов, так что никогда не знаешь, кто перед тобой. Даже тень не упадет в этих помещениях без тот, чтобы не заметили ее сотни глаз.
Гохан стоял, пристально глядя на освещенные окна башни, в верхнем этаже которой находилась Тара Гелиум.
— Я найду себе дорогу, И-Гос, — сказал Гохан.
— Но туда нет дороги, — ответил старик.
Некоторое время они стояли на крыше под бриллиантовыми звездами и торопливыми лучами умирающего Марса, обсуждая планы на то время, когда Тару Гелиум приведут из высокой башни в тронный зал О-Тара Гохан не рассказал И-Госу о том, что он передал через Чека Флорану и Вал Дору, но уверил старого таксидермиста, что если он искренне хочет, чтоб О-Тара низвергли с трона, то они сумеют это сделать в день, когда джеддак захочет жениться на принцессе Гелиума.
— Тогда придет такое время, И-Гос, — уверил его Гохан, — и если у тебя есть друзья, думающие также, как и ты, подготовь их к такой возможности, которая наступит после того, как О-Тар самонадеянно попытается жениться на дочери Главнокомандующего. И где я смогу вновь увидеть тебя и когда? Сейчас я хочу поговорить с Тарой, принцессой Гелиума.
— Мне нравится твоя уверенность, — сказал И-Гос, — но ты ничего не добьешься. Ты не сможешь говорить с принцессой Гелиума, хотя, несомненно, кровь многих манаториан прольется в женских покоях, прежде чем они смогут тебя убить…
Гохан улыбнулся.
— Меня не убьют. Где и когда мы встретимся? Ты сможешь найти меня ночью, в комнате О-Мая. Кажется, это самое безопасное место для врагов джеддака Манатора, и лежит оно во дворце самого джеддака Я иду!
— Пусть духи наших предков окружают тебя, — сказал И-Гос.
После ухода старика Гохан по крыше подошел к высокой башне. Она была сделана из камня и поверхность ее была покрыта сложными рисунками, глубоко врубленными в каменной поверхности стен. Столетия почти не затронули эти стены благодаря сухости марсианской атмосферы, редкости дождей и пыльных бурь. Подъем по такой стене представлял большую опасность, которая отпугнула бы и храброго человека Удержала бы она, несомненно, и Гохана, если бы он не знал, что жизнь любимой женщины зависит от выполнения им этого рискованного подвига.
Сняв сандалии, доспехи и все оружие, кроме кожаного пояса с висевшим на нем кинжалом, гатолианин начал опасное восхождение.
Цепляясь за углубления руками и ногами, он медленно поднимался, избегая окон и держась в затененной стороне крепости, куда не падал свет Турии и Харуса.
Башня на пятьдесят футов возвышалась над крышей остальной части дворца, в ней было пять этажей с окнами, выходящими во все стороны. У нескольких окон были балконы, и их он, прежде всего стремился избежать, хотя был уже девятый под, и решительно все в крепости спали.