Марсианский проект С. П. Королёва
Шрифт:
Выступивший после Королева его первый заместитель Василий Павлович Мишин с оптимизмом и уверенностью дополнил доклад по ракете, а по поводу марсианской экспедиции на ЖРД с широкой улыбкой произнес: «…Ну, здесь показано, как не надо летать на Марс — летать надо на ЭРДУ, но ее нет». Это было сказано не в порядке критики, а как заявление о том, что у нас еще и не такое есть. Похоже, что Мишин, загруженный проблемами по носителю Н1, о наших последних планах по ЖРД не был осведомлен. Присутствующие понимали, что создание ЭРДУ не просматривается в ближайшее десятилетие и вполне могли после выступления Мишина воспринять марсианские материалы как весьма далекую перспективу.
Впечатление от представленного проекта приводит в своих воспоминаниях Б. Е. Черток: «Даже спустя 35 лет приведенный
В четвертом томе своих воспоминаний — «Лунная гонка» — Черток не упоминает о работах по марсианскому проекту с использованием ЖРД. А ведь его кабинет находился в 20 метрах по коридору от кабинета Тихонравова! Похоже, что он, как и Мишин, не был осведомлен о наших действиях. Он действительно мог этого не знать, ведь все исследования и расчеты проводились тогда в обстановке повышенной секретности. Наша работа не афишировалась и не обсуждалась в курилках, а на совещаниях или не упоминалась, или не воспринималась всерьез людьми, не имевшими к ней непосредственного отношения.
Хочется еще раз подчеркнуть, что причина такой закрытости марсианской программы кроется не только в повышенной секретности. Королев опасался преждевременной недобросовестной критики в высших правительственных кругах со стороны главных своих оппонентов В. П. Глушко, В. Н. Челомея и М. К. Янгеля. Обстановка в тот период наверху была очень сложная. Шла жестокая, спровоцированная Н. С. Хрущевым, «война» за тяжелый носитель, а значит и за лидерство в перспективных космических программах.
О действительных намерениях Королева красноречивее моих черновиков свидетельствуют сохранившиеся подлинники его заметок по ТМК и ТОС, датированные 14.09.1962 года ( Приложение 2 ). Жаль, что о них также забывают поборники «лунного мифа». Эти записи поражают широтой видения всех проблем межпланетного полета и вместе с тем глубиной проникновения в их суть. А ведь сделаны они были всего через два месяца после заседания комиссии, после которого у многих участников, как и у Б. Е. Чертока, сложилось впечатление, что главная задача — это Луна, а значит — «лунная гонка».
При подготовке к заседанию экспертной комиссии в дополнение к «Плану освоения…» была составлена таблица, в которой рассматривались проблемы предстоящего межпланетного полета и были показаны средства и способы их решения ( рис. 3.5.4 ). Черновиков таблицы нет в моей рабочей тетради, поскольку она из-за ограничения по времени сразу выполнялась на секретном листе (подобные плакаты делались художниками по тексту из секретного блокнота, а рамку они потом рисовали сами). Поэтому она восстановлена по памяти. В графе «Пути решения» представлены события, совершившиеся в более позднее время. Таблица красноречиво демонстрирует, что все разработки Королева, как выполненные, так и планируемые, были неотъемлемой частью общего единого замысла — осуществления полета на Марс. С позиций сегодняшнего дня отчетливо видно, что в целом космическая программа Королева строго соответствовала главному принципу системного подхода — цели составных частей системы должны совпадать с целями самой системы.
С начала 1963 года, в соответствии со сделанными выводами, продолжалась проработка варианта с аэродинамическим торможением. Суть его в том, что снижение скорости движения экспедиционного комплекса при подлете к Марсу до величины, достаточной для перехода на орбиту его спутника, осуществляется не за счет импульса тормозного ракетного блока, а путем многократного погружения всего комплекса в марсианскую
Как же возникла идея аэродинамического торможения? Однажды, обсуждая с Виктором Миненко (мы вместе работали у Лавочкина, в ОКБ-1 он проектировал спускаемые аппараты) параметры входа аппарата в атмосферу Земли при возвращении из марсианского полета, мы обратили внимание, что незначительное отклонение траектории аппарата от заданного коридора входа в атмосферу повлечет либо недопустимые нагрев и перегрузки, либо аппарат, коснувшись верхних слоев атмосферы и потеряв скорость на неопределенную величину, уйдет в полет по нерасчетной траектории. На следующее утро я проснулся с вопросом: а можно ли сместить коридор так, чтобы после «чирканья» траектория стала расчетной? Предварительный анализ показал, что можно ( рис. 3.6.1 ). Идея Тихонравову понравилась, и он рассказал о ней Королеву. Были выданы задания нашим аэродинамикам и в ЦАГИ. Процесс пошел.
Такой оборот дела коренным образом менял весь облик и, в первую очередь, конструктивную конфигурацию комплекса. Вспомнили про крылатую ракету «Буря», на которой можно было начать эксперименты в околоземном пространстве, а для ее запуска использовать носитель H11 — модификацию Н1. Пересмотрели все принятые ранее положения на соответствие их новым требованиям. А они оказались весьма существенными. Экспедиционный комплекс при погружении в марсианскую атмосферу будет испытывать нагрузки от скоростного напора и нагрев, допустимые пределы которых весьма ограничены из-за большого количества внешних элементов. Поэтому размеры, форма и прочность элементов должны быть рассчитаны на эти новые условия или защищены от их воздействия. Все это потребовало новых компоновочных схем. Порой приходилось с досадой возвращаться к вопросу искусственной тяжести и искать хотя бы какой-то приемлемый вариант. Эти поиски нашли свое отражение в набросках самых футуристических компоновок, сделанных в тетради ( рис. 3.6.2 ). В дальнейшем от искусственной тяжести отказались, компоновка упростилась и уже прорабатывалась сразу на кульмане. Поэтому многих ее интересных вариантов, к сожалению, нет в тетради, а основной, одобренный Тихонравовым и Королевым, воспроизведен по памяти ( рис. 3.6.3 ).
Проектирование сводилось к конструктивной увязке многих новых противоречивых требований. В первую очередь, внимание было уделено разработке различных вариантов жесткого экрана, который мог одновременно служить защитой внешних элементов комплекса от воздействия скоростного напора, а также обеспечить ему необходимое торможение при прохождении марсианской атмосферы. Форма защитного экрана была выбрана в виде зонтика большого диаметра, расположенного на лобовом торце комплекса и обращенного выпуклой стороной в сторону набегающего потока. Однако это делало комплекс неустойчивым, поэтому для большей устойчивости аэродинамической конфигурации комплекса хотелось придать ему вид бадминтонного волана. С этой целью планетный посадочный комплекс значительной массы был вынесен за лобовую поверхность тормозного экрана, чтобы обеспечить приемлемую центровку комплекса при движении в марсианской атмосфере. Этим также обеспечивалось беспрепятственное отделение посадочного комплекса для спуска на поверхность планеты. Вместе с ним отделялась и ненужная на орбите силовая часть тормозного экрана, что повышало эффективность его торможения в атмосфере при спуске.