Мартиролог. Дневники
Шрифт:
Если и дальше жить так, как я живу, и так же работать, — плывя по течению, — ни к чему приплыть нельзя. Моя жизнь устроена так, (да и работа), что если я ничего не делаю, то это оптимальный вариант для меня, самый безопасный, и самый желанный для начальства.
Араик и Лариса должны были приехать еще вчера, но пока еще, конечно, не приехали. Звонила Катя, которая восторгалась баней, домом в Мясном. А я огорчился, да и Анна Семеновна тоже — сожгут обязательно.
Позвонила 3. Г. из Комитета и просила завтра в 10 часов утра звонить в Комитет, где мне скажут, когда быть у Ермаша.
«Тот, кто может сосредоточить все
Звонила Лора. Тонино в Сант-Арканджело. А она и, наверняка, ее мамочка, в Риме. Сказал ей о проблеме с Андрюшкой.
«Йог может войти в мертвое тело и заставить его встать и двигаться даже в то время, как он сам действует в другом теле. Или он может войти в живое тело и удерживать сознание и органы человека в повиновении и временно действовать посредством тела этого человека».
«Будь безумным, чтобы быть мудрым». «Мудрость мира сего есть безумие перед Богом».
Уильям Джемс (амер.) — «Многообразие религиозного опыта».
<…> Мне приказано явиться в Комитет к трем часам тридцати. Помоги, Господи!
Сегодня очень плохо спал. Три раза просыпался. Снилась мертвая женщина, которую несли в поезд по перрону.
МК КПСС послало какое-то полузакрытое письмо на киностудию «Мосфильм», где осуждается низкий художественный уровень фильмов, выпущенных «Мосфильмом», и как пример названы три: «Кот в мешке», «Молодость с нами» и «Сталкер». Картина запланирована на второй квартал 80-го года при 200 с чем-то копий.
Был у Ермаша. Он категорически против того, чтобы Андрюшка ехал с нами. Естественно. Я требовал своих прав. Сказал, что буду добиваться правды в высших инстанциях. «Обсудили» сценарий:
1. Мало советских «воспоминаний». (Перебьются.)
2. Заострить проблемы. (Заострим.)
Я высказал, что думаю в адрес режиссеров — членов коллегии Госкино. Сказал, что не стал бы членом Коллегии, даже если бы меня попросили. Сказал, что их прикормили, что они не имеют права судить мои фильмы и участвовать в разрушении моей судьбы. Крупный был и неприятный разговор. Кроме Ермаша был Сизов, чему я очень рад.
Был на дне рождения у Олега Халимонова, попросил его все разузнать о моих правах (гражданских), в смысле права ехать с Андрюшкой.
Приехала Лара с Араиком из деревни. Там еще не все в порядке: камин и сантехника в бане.
Совершенно непонятно, как вести себя в связи с Ермашом. Все время об этом думаю. Жизнь уклоняется в какую-то нежелательную плоскость. Кто такая эта таинственная женщина, от которой зависит помощь в связи с разрешением выезда Андрюше?
Кончается год, полный незаконченных хлопот, ни к чему не приведших мечтаний и намерений, которые неизвестно чем кончатся.
На с.248: Андрей
1980
Январь-февраль 1980
Встретили Новый год дома. Все больны. Больше всех Тяпа и Лара. С нами праздновал лишь один Наумов. Печальная встреча. Все обещают мне удачу в этот год Обезьяны. А он уже начался для меня неблагополучно: из-за неудачи с Андрюшей. Бедный, лежит сейчас у себя в кроватке в своем шерстяном колпачке (из-за ветра в окно) — больной и несчастный. Храни его, Господь!
Вчера был у Сизова. Он сказал, что проблема Ермаша не в том, что он боится моего невозвращения (а будто бы даже наоборот — он говорит Сизову, что на меня можно положиться в этом смысле), а в том, что боится неприятностей на пути требований для меня и новых для Госкино: поездки, командировки с семьями, чего еще не было. На это я сказал Сизову, что дело это новое, поэтому и требования расширяются до границ общегосударственного взгляда на такого рода командировки за границу для работы. Сизов сказал, что в любом случае сначала надо обращаться с этим вопросом к Шауре, а если он откажет обсудить это дело, то к Зимянину.
Я дозвонился до Шауры. Вернее, узнав, что я его ищу, он сам позвонил, — так он торопился отмежеваться от вопроса моего семейного выезда. Он заявил, что это не его дело, а Госкино, тех, кто меня командирует. Рассказал это Сизову. Тот сказал, что плохо, что Шауро ушел от решения этой проблемы. И что мне надо проситься на прием к Зимянину. Если же он меня не примет, следует написать письмо. Завтра узнаю телефон приемной Зимянина и буду проситься на прием к нему. А может быть, лучше сразу написать письмо. Да, в любом случае, буду писать письмо.
Решил отправиться завтра к Шкаликову и спросить его, для чего Ермаш толкает меня на борьбу за свои права, которые дает мне советское государство, а он отнимает. А борьба может привести к категорическим и крайним требованиям в связи с невозможностью добиться законных. Неужели, мол, Ермаш хочет, чтобы в ответ на его притеснения я потребовал права на отъезд из СССР.
Сегодня утром был у Шкаликова. Рассказал о конфликте с Ермашом. Возмущался его ко мне отношением. В двух словах: Шкаликов сказал, что мы оба погорячились. И что Ермаш погорячился по причине того, что еще ни разу не было командировочных Госкино за границу с детьми. Что это дело, «мол, новое», и неожиданность заставила Ермаша погорячиться. Тем не менее я сказал, что я так дела не оставлю и не позволю Ермашу ущемлять мои советские права. Надо подождать. Шауро прав. Все дело теперь за Госкино.
Звонила Лора из Рима. Я просил ее передать TV, чтобы срок-13 мес[яцев] на постановку фильма — остался неизменным.
Будто бы афганские патриоты в ответ на вторжение советских войск в Афганистан обещали терроризировать советских граждан за границей. Если это так, то вовремя же мы собираемся в Италию! Я, понятно, боюсь не за себя.
Был у Волчича. Объяснил проблему, возникшую в связи с нашим отъездом. Он пишет письмо от имени TV с тем, чтобы Ермаш скорее командировал меня в Рим в связи с уходящими сроками. <…>