Мартирос Сарьян

Сарабьянов Дмитрий Владимирович

ГлАвА чеТвеРТАЯ

Работы, исполненные Сарьяном по возвращении в Ереван из Парижа, свидетельствуют о совершившемся в искусстве художника переломе, который, впрочем, наметился ещё до поездки. Перелом сказался во всех областях творчества, но наиболее нагляден он в пейзажах. Работа с натуры в области станкового пейзажа стала с этого времени не только основным, но и единственным методом художника. Огромно количество армянских пейзажей, написанных Сарьяном. Поражает разнообразие аспектов изображения. Один и тот же мотив, например вид на Арарат из Еревана или окрестностей города, предстаёт каждый раз по.новому, в зависимости от условий освещения, состояния атмосферы. В

каждом пейзаже Сарьяна заложены определённое чувство, мысль.

О том, как значителен был происшедший в Сарьяне перелом, можно судить по первым же пейзажам, написанным весной и летом 1928 – 1929 годов, — «Уголок старого Еревана», «Цветущие абрикосовые деревья» и др. В отличие от прежних декоративных приёмов (сочетания контрастных красочных плоскостей) художник пользуется теперь методом дивизионизма. Но и в этих наиболее импрессионистических своих пейзажах Сарьян заметно отличается от французских художников, так как природа предстаёт у него не в своей мгновенной случайности, что составляет одно из основных положений импрессионизма, а в состоянии, наиболее типичном для неё.

Живя в течение многих лет в Армении, Сарьян имел полную возможность передавать природу страны в разное время года. Но чаще всего художник обращается к изображению лета, немало также у него весенних и осенних пейзажей, зиму Сарьян избегает писать. Летние пейзажи наиболее разнообразны по мотивам. Летом художник совершает поездки по различным районам страны, бывая в самых отдалённых уголках республики.

Очень различны пейзажи Сарьяна и по своему охвату. То это небольшие куски природы — деревенская улица, группа фруктовых деревьев, а иногда и одно цветущее абрикосовое дерево. Этим «камерным» мотивам противостоят пейзажи, передающие панораму гор или долин, замыкаемых в глубине Араратом. Разнообразны и размеры пейзажей, часто вне зависимости от сюжета. Художник пишет иногда большое полотно, изображая улочку Еревана — «Старый Ереван» (1928), или, наоборот, в небольшом пейзаже — «Осенний пасмурный день» (1928) — передаёт далеко уходящую вглубь долину, замыкаемую Большим и Малым Араратом.

Побывав на склонах Арагаца, Сарьян пишет один из самых суровых своих пейзажей — «Апаран» (1935) — безотрадную деревеньку с домиками, крытыми земляными крышами, с голыми дворами, где лежит сложенный пирамидальными горками кизяк, и зелёными склонами гор на заднем плане. Совсем иным, приветливым выглядит аштаракский пейзаж «Сбор винограда» (1933), с яркой зеленью садов, с уютными домиками и широкими, нависающими деревянными балконами. Одним из лучших и наиболее живописных является пейзаж «Арзни. Закат» (1937), где так интенсивно по цвету написаны кусок синего неба, освещённые заходящим солнцем красные, розовые, голубые скалы и зелень переднего плана.

Немало у Сарьяна весенних пейзажей с излюбленными мотивами цветущих фруктовых — абрикосовых, персиковых — деревьев, написанных с тонким чувством колорита. Многие пейзажи носят этюдный характер, как, например, «Цветущие абрикосовые деревья » (1929), но есть среди них и законченные картины: «Весенний день» (1929), «Дворик весной» (1929) и другие.

В осенних пейзажах Сарьяна природа предстаёт не в элегических, меланхолических тонах и не в блеклых красках увядания, а во всей яркости и звучности разнообразных красок листвы деревьев, золотистого убора скошенных полей.

Моя семья. / My family

1929 г

Улица. Проходящие. / Street. Passing.

1929 г

Излюбленный мотив художника — сбор урожая. Большинство этих пейзажей имеет характер законченных картин, как, например, «Сбор винограда» (1937) или «Сбор персиков в Ереване» (1938), но часто среди них встречаются и работы этюдного характера с эскизно намеченными фигурами людей («Юва. Сбор винограда в садах коммуны им. А. Ханджяна», 1933, и др.).

Хотя художник избегает писать зимние пейзажи,

но один из них — «Южная зима» (1934) — должен быть отнесён к числу наилучших. Это не этюд, какими являются все немногие зимние пейзажи Сарьяна, а большое законченное полотно, изображающее одну из окраин старого Еревана. Несмотря на глубокий снежный покров, застилающий поляну переднего плана, и засыпанные снегом крыши домиков, чувствуется вся непрочность этого зимнего наряда, особенно в том, как художник написал снег, передав его рыхлость. В коричнево.зеленоватых оголённых ветвях деревьев жизнь ещё не замерла, она теплится, и чувствуется, что при первых лучах солнца вновь возродится.

Среди пейзажей Сарьяна мы не встретим ни одного, который вызывал бы пессимистическое или элегическое настроение. Очень редки у художника изображения пасмурных дней (пример подобного мотива «Осенний пасмурный день», 1928), но даже и в этих случаях основной тон пейзажей бодрый.

Сарьян не пассивно воспринимает природу, его отношение к ней всегда активно. Пристальное изучение природы и долголетний опыт позволили художнику выделять главное в ней — его пейзажи ясны по своему мировосприятию.

Несмотря на самые смелые цветовые сопоставления и на подчёркнуто яркий колорит, пейзажи Сарьяна убедительны: всё, что художник отмечает в картинах, подсказано ему природой, есть следствие глубокого осмысления её.

Заметное место в творчестве Сарьяна занимают городские пейзажи. В своих ереванских пейзажах, относящихся преимущественно к 1920 – 1930 годам, художник показывает старые кварталы города с их одноэтажными, лепящимися друг к другу дворовыми балконами — «Уголок старого Еревана» (1928), «Старый Ереван» (1928), «Старое и самое новое» (1929). Сохраняя пейзажный характер этих работ, художник с большой наблюдательностью раскрывает в них повседневную жизнь людей. Мы видим, как дворы и балконы оживлены фигурами, видим, как в одном углу двора женщина занята стиркой, как на балконе развешивают бельё, как, пересекая двор, проходит женщина с кувшином воды на спине, видим, как тут же продавцы на осликах или пешие с корзинами в руках продают зелень, молоко, мацони, как играют детишки («Старый Ереван», 1928).

Осенний мглистый день. / Autumn misty day.

1928 г

Эти картины художника, как и посвящённые сборам урожая на хлопковых полях, в виноградниках и садах («Сбор винограда», 1937; «Сбор персиков», 1938; «Сбор урожая», 1940), содержат — одни в большей степени, другие в меньшей — элементы жанровости, но они никогда не превращаются в жанровую картину и не потому, что природа почти всегда превалирует в них, а прежде всего потому, что восприятие, взгляд на мир у художника не имеют жанрово.повествовательного характера.

Немногочисленны у Сарьяна индустриальные пейзажи. В лучшем из них — «Алаверди. Общий вид» (1935) — художник лаконичными средствами сумел сочетать суровую красоту почти лишённого растительности горного пейзажа с не менее суровыми заводскими постройками.

Начиная с середины 30.х годов Сарьян много работает и в жанре портрета. Как отмечалось выше, довольно много портретов было исполнено Сарьяном в первые годы после переезда в Советскую Армению, но это были большей частью карандашные портреты, теперь же преобладают живописные. Так же как и в 20.х годах, круг портретируемых несколько ограничен. В основном — это писатели, артисты, музыканты, учёные. Говоря о портретах Сарьяна в целом, хочется отметить одну, всем им присущую и очень показательную черту. В них прежде всего поражает чувство времени. Независимо от степени удачи того или иного портрета, на них лежит яркая печать нашей, советской эпохи, с её оптимизмом и целенаправленностью. Достаточно для этого сопоставить те немногие портреты, которые были написаны художником в дореволюционные годы, с портретами, исполненными в советское время, чтобы видеть, какая глубокая пропасть разделяет их.