Мартлет и Змей
Шрифт:
– Че-то у меня с глазами деется, люди…
– И мне мерещится небывалое…
– Да ведь это наш барон! – неуверенно воскликнул один голос.
– Но как он может быть в двух местах сразу?! – не понял второй. – Вон же он на лестнице кривляется!
– Болваны! – ответил третий. – Это не барон. Он – моложе!
– Я Роланд Бремер, сын Танкреда Теальского! – на весь двор прокричал Черный Рыцарь, оборачиваясь кругом, чтобы всем было видно его лицо.
– Так и есть, это сэр Роланд! – воскликнул
– И что же ты будешь делать, отец? – воскликнул Черный Рыцарь, обернувшись ко входу в донжон.
– Взять его, – приказал своим солдатам Танкред Бремер. – И запереть в подземелье. Пусть там сгниет, чтобы я никогда больше его не видел.
Люди играют в игры по разным причинам. Кто-то, чтобы просто развлечься, кто-то ради выигрыша – это о профессиональных шулерах и королевских придворных, а лейтенант Ирвин Хелси играл, поскольку в его жизни помимо пары костяных кубиков с черными точками, поди, и не было ничего, если, конечно, не учитывать опостылевшую службу.
Ирвин был человеком долга, не задумывался ни о чем дальше двусложного приказа, больше всего боялся гнева господина барона и наивысшим для себя счастьем считал обыграть подчиненных в кости.
Вот и тем вечером, когда он наивно полагал, что весь замок уже отправился на покой, в караулке дозорной башни сидели четверо стражников, включая командира караула, которые занимались не чем иным, как самозабвенным подсчетом черных точек, и с замиранием сердца следили за кульбитами двух граненых костей.
Сейчас был ход сержанта Тротта. Низкорослый, едва ли не гном, с огромными ручищами, он тряс ладони, сложенные домиком, и в них перекатывались кубики. В какой-то момент солдат разжал руки, и кости, стукнувшись друг о друга, запрыгали по столешнице.
– Пять и четыре! – воскликнул лейтенант и закусил губу – его противник выдал неплохой результат.
– Ваш черед, сэр, – громыхнул сержант, передавая кости лейтенанту.
Ирвин взял кубики и зажал их в руках. Начал трясти… Сержант и два присутствующих рядовых подались вперед, затаив дыхание, и вот случилось то, чего они все так ждали. Кости со стуком покатились. «Шестерка» и «тройка»! Нет, это просто невероятно!
– Девять, сэр. – Тротт потянулся за костями. – Мой черед.
Игра продолжалась, и выигрышем должны были стать семнадцать золотых тенриев со стороны Ирвина Хелси и двенадцать – его сержанта. Играли на все. Это был финал схватки, и от него зависело то, к кому отправится недельное жалованье двух солдат.
И вот Тротт бросает… При этом он сделал странный жест – будто бы стряхнул кости с одной ладони другой, а не просто раскрыл
– Рано радуетесь, – зло проговорил лейтенант и схватил кости.
«Двойка» и «четверка». Проклятие! Ну, что за невезение! Ирвин Хелси проиграл, но он не собирался так просто сдаваться:
– Вы видели, как он бросил? Нельзя так бросать!
– Лейтенант, вы проиграли, сэр, – сказал сержант и потянулся за выигрышем.
– Эй! Я все видел, ты бросил неправильно! – Хелси положил ладонь на рукоять меча. Солдаты застыли на своих местах.
– Все было честно, Ирвин, – раздалось из дверей. – Не дури ребят.
В проеме стоял широкоплечий человек в синем камзоле. На лице у него застыло выражение, к которому, как к винной бутылке, можно было приделать ярлык: «Темное. Густое. Недоброе». Командир гарнизона Бренхолла был человеком честным и справедливым, хоть и суровым. Правда, вся его честность изошла в тот день, когда господин барон едва его не убил, нанеся чудовищные ожоги, которые, как поговаривали в замке, выжгли с его кистей всю плоть, оставив лишь голые кости. С того дня в Сегренальда Луазара будто демон вселился: он не давал солдатам спуску даже за самое мелкое нарушение устава, хоть до этого, бывало, вообще закрывал глаза на такое, за что порка, колодки и каземат были бы в самую масть. Бытовало мнение, что это барон заразил своего родственника злобой и начисто выжег в нем снисходительность и понимание. Почему-то из всех, кто был знаком с Танкредом Бремером, никто не сомневался, что он на подобное способен.
– Сеньор маркиз?! – Лейтенант вскочил на ноги, густо краснея и пытаясь показать, что он здесь вовсе и ни при чем.
Всего за мгновение до этого сидевшие на лавке солдаты вытянулись в струнку, точно шуты из коробочки. Их побледневшие лица выдавали три составные части одной общей мысли, разделенной на три головы: «Ну, все», «Вот и попались», «Прощай, матушка».
– Все нормально, Ирвин, – расхохотался маркиз. – Чего это вы, ребята, так погрустнели?
– Ваша светлость, мы…
– Ладно-ладно, – успокаивающе поднял руку маркиз, заходя в караулку. – Не сбежали пленники господина барона, пока вы тут в тепле да уюте греетесь?
– Никак нет. То есть совершенно точно не сбежали.
– Ирвин, направь ребят вниз. Пусть стерегут зорче. Сам сын господина Бремера каземат квартирует, негоже, чтобы он выбрался каким-нибудь способом.
– Так точно, ваша светлость. Дирк, Демми, Тротт, вы все слышали? Исполнять.
Солдаты отвесили уставные кивки и, схватив алебарды, поспешили ретироваться из караулки. Ирвин Хелси остался с маркизом наедине.