Мартлет и Змей
Шрифт:
Человек Танкреда стоял в некотором отдалении и, судя по всему, не собирался принимать никакого участия в сражении. Застыл, как статуя, сложив руки на груди, лишь ветер развевал его длинные одежды. Что ж, пусть только не открывает свой гнилой рот, из которого ядом стекает сладкая и липкая желчь.
Эльф глядел, как внизу солдаты в желто-красных одеждах и с серебряными розами на щитах и флагах готовятся к штурму, как выкатывают большие, сбитые из досок щиты, как граф Сноббери скачет вдоль постепенно выровнявавшегося фронта. Келльне мог с легкостью убить его сейчас, но, согласно требованию Танкреда, этот человек должен был быть взят живым.
Со стороны дороги били копытами тяжеловооруженные кони, на каждом
Единственным, кто действительно походил на волшебника, был всадник в остроконечной шляпе с вышитой на тулье саламандрой, да и то потому лишь, что от скуки развлекал себя тем, что выщелкивал из пальцев искры.
Катапульт и баллист видно не было, что уж говорить об осадных башнях – граф так спешил к вражьим стенам.
Страж Черного Лебедя не понимал, на что рассчитывает этот человек, ведь без осадных орудий ему нипочем не захватить стен города. А когда его воины окажутся в опасной близости от лучников эльфийского Дома, тем на помощь тут же придут гарнизоны Теала. Эльф подумал, что эти люди очень сильно преувеличивают свои тактические и стратегические познания. Хотя барон Бремер – явно исключение из общих правил. Весьма умный ход: поставить немногочисленных, но непревзойденно метких стрелков союзника на стены, чтобы враг, увидев их число, тут же позабыл обо всем и бросил все силы в западню. Хитроумно.
Пока Келльне думал обо всем этом, граф уже отдал приказ об атаке.
Готовясь к штурму, войско сэра Уильяма вытоптало все окрестное поле, и, чтобы не быть замеченным, Томасу Однорукому пришлось немного потесниться, уступая место мечникам графа, которым было совершенно наплевать на чужой крестьянский урожай, вдавливаемый в землю подкованными сапогами.
Сэр Уильям произнес перед отрядами чувственную, но как это обычно и бывает, чрезмерно напыщенную и глупую речь, и его воины пошли на приступ. Засвистели стрелы, собирая свою скорбную дань.
– Метки, мерзавцы, – оценил мастерство эльфийских лучников солдат удачи, облегченно вздыхая: даже случайно в него со стены попасть не могли.
Начался штурм. Из своего укрытия Томас видел все подробности развернувшегося действа. Эльфы, которым вдруг вздумалось объявиться в Теале, оттягивали тетивы неимоверно быстро. Солдаты серебряных роз падали в пыль, стрелы с черным оперением торчали у них из прорезей шлемов, из незащищенных латами участков тела.
Застрельщики графа как могли старались прикрыть своими стрелами наступавшие отряды, сами оставаясь незамеченными: они стреляли с довольно удачной позиции – из-за колосьев пшеницы. Хоть и не столь метки были лучники и арбалетчики Сноббери, как чужаки, они все же заставляли эльфов порой отвлекаться от стрельбы и отступать за зубцы.
Некоторые из мечников графа тащили лестницы. Когда они падали, лестницы подбирали их товарищи. Солдаты как можно быстрее бежали к стенам, обнажив мечи и прикрываясь щитами, – благо расстояние было не слишком большим. Их капитан, должно быть, решил, что если сейчас группировать воинов в медлительные построения вроде черепахи, то меткие эльфы пол-армии перебьют, пока они только доберутся до бастионов.
И вот уже мечники серебряных роз приставили лестницы, первые бойцы начали карабкаться вверх, и многие из них полегли под стеной, истыканные стрелами. Но, должно быть, эльфов,
Гулко ударил набат над воротами. Потом еще раз и еще. Страж Келльне отбил мечом очередной выпад, после чего стремительным движением прошил клинком горло нападавшего человека. Он стоял на верхней площадке башни врат в окружении своих воителей.
Помощь не пришла…
Он безнадежно бил в набат, но пустые и мрачные улицы Теала не ответили ничем, кроме тишины и пронзительного собачьего воя. Из города не раздавалось ни звуков команд, ни топота ног и лязга доспехов, ни цокота рыцарских копыт. Проклятый грязный городок молчал, все ставни и двери были заперты на засовы. Лишь мерно покачивались на ветру висельники на большом дубе посреди рыночной площади.
В поисках ответов страж быстро осмотрелся – вечно снующий за ним надоедливый агент тайной баронской стражи исчез, будто клок тумана под дуновением ветра. На площадке башни остались лишь четыре верных соратника, долы– мастера клинка. Бросившись к ограждению со стороны города, Келльне успел разглядеть фигуру в вишневом плаще с капюшоном, шмыгнувшую в кривой переулок.
Ярости эльфа не было предела – его провели, его просто бросили на смерть! Танкред, будь он неладен, обманул и его, и его предводителя, саэграна Остроклюва. Подлый барон решил, что лучше отдать город графу Сноббери, чем эльфам! И это несмотря на то, что в руках у Неллике был единственный сын Огненного Змея, как всем тогда казалось, верный залог того, что после осады именно флаги Черного Лебедя поднимутся на шпили Бренхолла и Теала. Что ж, Бремер в очередной раз доказал, что он не из тех, кто слушает, как кто-то отпускает тетиву, – он сам ее отпускает…
Стремительными выпадами долыЧерного Лебедя обороняли стены от осаждающих, но их было слишком мало – не более трех-четырех десятков. Численное превосходство было явно на стороне графа Сноббери. Яростным напором мечники с гербом в виде трех серебряных роз заставили эльфов ретироваться и вскоре завладели стеной Теала. Пробившись в главную башню, они смогли открыть ворота для остальной армии.
Сэр Уильям тем временем говорил о чем-то со своим оруженосцем, иногда в беседу вклинивался и надоедливый маг. Их лица были озабочены, несмотря на завидные успехи быстро протекающего штурма. Томас понял, что ему обязательно нужно услышать, о чем они там спорят. Он отвязал от своей вьючной лошади большой мешок и, шлепнув его об землю, распутал узел на веревке.
– Давай вылезай, Ведриг, да пошевеливайся! – прорычал наемник, видя, что ничего не происходит. – Ты что, не слыхал? Кому сказано!
– Чтоб тебя засыпало, мерзкий Томми, – раздалось сердитое бормотание из мешка, и на свет вылезло удивительное существо.
Это был невысокий толстяк с длинными руками и короткими ногами, обутыми в кожаные остроносые сапожки с пряжками. Ростом он едва ли доставал Томасу до пояса, но черный колпак, что он нахлобучил себе на голову, был настолько длинен, что его кончик как раз приходился человеку до макушки. Из-под колпака выбивались редкие торчащие во все стороны рыжие волосы. Широкое лицо с дряхлыми обвисшими щеками выражало жуткое недовольство. Маленькие, злые и глубоко посаженные глазки из-под густых бровей косились на человека, а кривой рот карлика расползся в угрюмой гримасе. Еще толстяк являлся обладателем носа картошкой и длинной рыжей бороды.