Мартлет и Змей
Шрифт:
– Хорошо, – согласился Том, – залазь в мешок.
– Что?! – возмутился кобольд, выпучивая глаза и рыча от ярости. По рыжей бороде переливом прошел огненный отблеск. – Кажется, разговору о мешке не было!
– Да? А как же ты поедешь со мной в город? Я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь видел.
– Дурья твоя башка, человек! – огрызнулся Ведриг и с третьей попытки вскарабкался на коня. Лишь сел в седло, взял в руки повод, как тут же исчез с глаз вместе с конем. Через миг испарился и второй конь с сундуком.
– Ты и так умеешь? – удивился Том. – Не знал.
–
Томас поставил ногу в стремя, сел в седло и, усмехнувшись про себя, направил коня из поля к воротам. Рыцари как раз въезжали в город, наемник опустил забрало шлема и смешался с их пестрой компанией.
В Бренхолле был переполох. Слуги мельтешили, солдаты бегали по коридорам. И все же общее волнение никак не желало передаваться хозяину замка, барону Бремеру.
Он находился у себя в рабочем кабинете и наслаждался далекими звуками боя за окном. Подле его кресла молчаливо застыл сгорбленный слуга Харнет.
В дверь постучали.
– Мой дорогой Сегренальд! Как ты себя чувствуешь? Как твои дела?! – весело и как ни в чем не бывало поинтересовался Огненный Змей у родственника, который осторожно вошел в кабинет.
Маркиз хмурился, его глаза глядели куда угодно, но не в сторону барона, он кутался от жуткого озноба в плащ. В общем, вел себя как всякий не заслуживающий прощения предатель. И все же к этому человеку Танкред испытывал, как это ни странно, некую симпатию и привязанность. Он многое ему прощал и любого другого давно бы уже наказал за многочисленные провинности. Но только не Сегренальда. Должно быть, Огненный Змей так его любил, потому что видел в нем свою полную противоположность. Странная логика была у барона Бремера.
– Вы звали меня, чтобы спросить о самочувствии? – проворчал маркиз.
– А почему бы и нет? – Создавалось ощущение, что у теальского сеньора сегодня самый счастливый праздник в году. Настроение у барона было на высоте, он прямо лучился счастьем и радостью…
Лорд Луазар здраво подумал, что это очень подозрительно и расслабляться не стоит:
– Я хорошо себя чувствую, Танкред, благодарю.
– Как Луиза? Я ведь должен побеспокоиться о новом члене нашего рода, который скоро уже должен появиться на свет… – Барон ткнул пальцем в гобелен, в заглавии которого ветвистой старописью было выведено: «Славный и древний род Бремеров»…
– Луиза хорошо себя чувствует… но, Танкред, смею заметить, что мы сейчас попросту теряем время, когда враг на подходе и…
– Послушай, Сегренальд, – барон решил оставить любезности и перейти к делу. – Я не хочу, чтобы ты участвовал в обороне замка.
– Что? – Опешивший маркиз на миг даже позабыл обо всех своих страхах. – Вы хотите, чтобы я бездействовал, когда враг угрожает нашей семье?
– Именно!
– Но почему?
– Уильям все равно захватит замок, зачем рисковать жизнью будущего отца и моего верного родственника и сподвижника?
– Да с чего вы взяли, что он захватит замок? Если расставить лучников
– Он захватит замок, – прервал родственника Танкред. Его веселость мгновенно сменилась недовольством. – И ты не будешь ему в этом мешать. Ты меня понял? – В глазах барона блеснули искорки гнева.
– Да, – прищурился Сегренальд. – Уильям захватит замок. Но что будет с нами? С моей женой? С другими леди, детьми?
– Граф Реггерский не тронет безвинных женщин и детей. Ты же сдашься в плен… Посидишь в темнице несколько дней, тебе на пользу пойдет… Ты понял меня?
– Понял, Танкред. Я могу идти?
– Да, и пригласи капитана Валота, он, наверное, уже стоит за дверью.
Сегренальд вышел. Как и сказал барон, в коридоре дожидался коренастый толстяк в одеждах цвета листвы. На голову его был надет такой же длинный капюшон с зубчатой пелериной. С пояса у него свисали длинный кинжал в чехле и кованая «козья нога» – приспособление, чтобы оттягивать тетиву тяжелого осадного арбалета. Это был капитан известных своей меткостью «Зеленых Кафтанов», двух десятков лучших стрелков барона.
– Вы можете войти, капитан, – обронил маркиз и прошел мимо.
– Благодарю, милорд, – склонился в поклоне капитан и вошел в кабинет барона.
Мысли Сегренальда пребывали в полной неразберихе и смятении. Сейчас он получил самый странный и необычный приказ в своей жизни, в этом не могло быть никаких сомнений. Лорд Луазар шел не разбирая дороги и думал обо всем происходящем. И постепенно, шаг за шагом, фут за футом он начал догадываться, он начал понимать: поживешь под одной крышей с Танкредом – и не в таких вещах начнешь разбираться. И мысли его понемногу, словно осколки витража, начали складываться в общую картину…
Неожиданно путь ему преградила широкоплечая фигура, закованная в доспехи. Сегренальд поднял взгляд и узнал своего ненавистного родственника, Олафа Бремера.
– Куда направляетесь, Сегренальд? – скривившись, спросил младший брат барона.
– В свои покои, – честно признался лорд Луазар.
– И это в то время как должны облачиться в латы и бежать на стены?! Трус и предатель!
– Барон запретил сражаться, – никак не ответил на оскорбление маркиз – ему было не привыкать: все, кому посчастливилось близко общаться с несносным Олафом, уже давно свыклись с его характером.
– Неправда! – закричал на весь коридор Бремер. – Он велел мне отправляться на стену и командовать обороной!
– Вот именно – вам. Так почему же вы еще здесь? – высокомерно парировал лорд Луазар и продолжил свой путь.
Олаф еще несколько мгновений глядел ему в спину, после чего громко выругался и направился к выходу из донжона во внутренний двор.
Сегренальд же бросился бежать, и по лестнице он поднимался, преодолевая несколько ступенек за раз. Отец Бертран, целитель и книжник, что учил детей их семейства и врачевал недуги всех Бремеров, залечил его рану, полученную на охоте. Прошло больше седмицы, и маркиз чувствовал себя так, словно злобный вепрь и не протыкал никогда ему ногу своим кривым клыком.