Мартышка для чемпиона
Шрифт:
Ответом мне становится жалобный скулеж, который, полагаю, означает много разнообразных и крайне нецензурных слов.
Хах.
Это страйк, самоуверенный засранец!
Глава 16
Мой
Я в раю.
Сейчас случится новый оргазм, только на этот раз исключительно гастрономический!
Я подцепляю деревянными китайскими палочками удон (прим. японская лапша) и с довольным мурчанием всасываю губами пшеничную ленточку в рот, блаженно закатывая глаза. М-м-м! Обильно политая сладким соусом терияки лапша просто тает на языке. Этот WOK-ресторан — космос. Мало того, что с момента заказа до приезда курьера прошло всего тридцать минут, так еще и готовят, как боженьки! Никогда не ела ничего вкуснее.
В чем, в чем, а в доставке этот хоккеюга толк знает.
Я удобнее перехватываю картонную коробочку и тянусь свободной рукой за бокалом, стоящим на журнальном столике. Делаю глоток, смачивая лапшичку в желудке красным винцом, и поистине чувствую себя в этот момент победительницей по жизни. Красок в ощущение моего превосходства немало добавляет и подозрительный взгляд сидящего рядом со мной на диване молчаливого Бессонова. Уперевшись локтями в колени, парень провожает взглядом каждый мой вздох и улыбку, с каждым разом хмурясь все сильнее.
А мне нравится.
А я та еще зараза.
Он бесится, а я кайфую.
Издевательски улыбаюсь парню и чокаюсь своим бокалом о его бокал, который все так же нетронутым стоит на столике:
— За тебя!
Ответом мне служит прицельный выстрел взглядом в висок. Если бы у этого засранца были способности к телекинезу, больше чем уверена, он бы уже телепортировал меня прямо с диваном в окно. Полет был бы занимательным. С двадцать первого-то этажа! С этого этажа, кстати, кое-что еще занимательно — вид на город. Но последним у меня не то, чтобы было много времени полюбоваться. А жаль.
— Если ты пытаешься запугать меня взглядом — у тебя не получается, — подмигиваю и ставлю бокал на место. Усаживаюсь по-турецки, отчего футболка хозяина квартиры (но не положения — запротоколируем!) задирается, максимально оголяя ноги.
Арс это замечает. Вздыхает, качает головой и снова ерошит пятерней свою шевелюру. Еще пару таких движений, и его волосы точно начнут выпадать. Настолько нервно он их теребит. Опасно взмахнув своей коробочкой с лапшой, Бес бросает:
— И все-таки я поверить не могу, что ты — это реально ты! И что ты это от меня скрыла!
— Я — это реально я. И я ничего не скрывала. Я сама узнала, кто ты такой только на игре в понедельник. Ава меня потащила за Ярика поболеть.
— Ремизов меня убьет, — очаровательно сокрушается парень. — Я труп. Я буду кормить рыб в ближайшем пруду.
— Вероятно, — поддакиваю злобно я, подцепляя новую лапшичную ленту.
— И я совершенно
— Да я вообще по части “сопереживания” не очень. Но могу дать совет, если хочешь.
Арсений молча разводит руками, мол, интересно, какой?
— Не стоит умирать голодным.
— Издеваешься?
— Беспокоюсь. Тебя за твое вранье, вероятнее всего, сошлют в ад. А там, я больше чем уверена, с разнообразием в меню — проблемка. Наверняка в таком жарком местечке подают исключительно острое и жирное, что просто фаталити для желудка. А ты же не хочешь вечность гореть с больным желудком? З — забота, Бессонов. У— учись.
— И — идти ты на хрен, Марта!
— Ну, как знаешь.
— Стой. Что? — шипит Арс, запоздало догоняя уходящий мыслительный состав.
— Что?
— Ты сказала “мое вранье”? Когда это я тебе наврал?
— А-а, это. Напомнить тебе, что ты представился туроператором? Ни слова про хоккей! Хотя я сказала, что терпеть не могу этот вид спорта и все, что с ним связано.
— Ты сама решила, что я путевки продаю!
— Да, а ты поддержал меня в моем заблуждении, чтобы бессовестным образом соблазнить и развести на секс…
— Кто кого еще развел…
— Так что в нашей паре ты определенно большее зло! — договариваю, пропуская Арсения слова мимо ушей.
— А ты просто…
— И ты первый начал! — перебиваю, тыча палочками в сторону парня.
— Если так разобраться, то первая начала ты, — щиплет меня за ногу негодяй. — Кто представился чужим именем? Да какая ты на хрен Маша, блин! Тебе оно даже не идет!
Переиграл и уничтожил. А этот гад не только детородным органом и записной книжкой с номерами ресторанов хорошо владеет, но и языком. И это я не в смысле… Вы поняли. Хотя, у нас тут не кружок монахинь. И в этом смысле у него с языком тоже все круто!
— То-то же, — кивает Бессонов, по-своему интерпретировав мое молчание. — Так что мы и в аду будем гореть вместе. В соседних котлах. Шах и мат, Царица, — хватает свои деревянные палочки, с остервенением тыча ими в коробочку с лапшой, запуская в рот полпорции сразу.
Вот это аппетит!
Какое-то время жуем молча. Я искренне наслаждаюсь вкуснейшим ночным ужином, ни капли не смущаясь своих недюжих аппетитов. Ибо перед кем тут красоваться? Я замуж за Бессонова не собираюсь, чтобы перед ним тут в “девочку” играть. Бессонов же явно что-то кубатурит в своей голове, активно работая челюстями.
В конце концов, когда в моей коробочке заканчивается лапша с курочкой, я жалобно вздыхаю, поскребав палочками по дну. Говорю:
— Ладушки, предлагаю сойтись на ничьей, — отставляю пустую посудину.
— А у нас что, было какое-то соревнование? — оглядывается Арс.
Я не отвечаю. Просто потому, что замечаю в коробке парня жирную, здоровую, аппетитную креветку, от вида которой мой рот наполняется слюной. Прикусываю губу и… не удержавшись, ныряю своими палочками в порцию лапши Арса, стаскивая морскую тварь.