Мартышка для чемпиона

Коваль Алекс

— Э-э… мальчики… у нас тут есть кое какие новости.

У меня перехватывает дыхание. Интуитивно я и так уже знаю “какие” новости. А тут еще и мои умозаключения подтверждает новый жалобный всхлип Обезьянки. Ах-ре-неть!

Все еще слабо веря в реальность происходящего, я делаю глубокий вдох, с трудом удерживая поехавшие вверх уголки губ. Мы, похоже, это… ну, “залетели” что ли?

— Новости? — переводит взгляд с меня на свою жену Ярик. — Какие новости? Что у вас тут происходит? Ты что-нибудь понимаешь, Бес? — смотрит на меня друг.

Я смотрю на Марту. Осторожная улыбка трогает мои губы. В ответ Царица сводит

свои брови на переносице, насупившись, как обиженный ребенок. Обиженный или напуганный, Бессонов? Судя по всему второе.

Понял, не дурак. Улыбку с губ стираю так же быстро, как нарисовал. Сердце ухает в желудок. Она реально расстроилась. Эти слезы — не слезы радости. Моя девочка балансирует на грани нервного срыва, о чем явно говорят побелевшие костяшки пальцев, которыми она сжимает тест, и дрожащая нижняя губа, которая едва сдерживает новый всхлип. Для Марты, которая патологически боится строить планы на будущее, неожиданная беременность, должно быть, в сто крат хуже апокалипсиса.

Беременность…

Мы беременны.

Класс!

То есть, черт.

Черт, черт, черт!

Она к этому явно не готова.

А я? Я готов?

— Бес? — окликает меня Рем.

Я перевожу взгляд на друга.

Что он спросил? А, да.

— Кажется, понимаю.

— Это уже хорошо, — говорит Ава и смотрит на меня с легким немым укором.

А я что? Я понятия не имею как так получилось! Нет, то есть, конечно имею. Но, давайте будем честны, мало кто задумывается наперед о последствиях того или иного поступка в такой интимный момент. Тем более, с постоянной партнершей. Когда тобой управляет та голова, что ниже пояса — не до рефлексии. Этой части тела вообще думать не свойственно. Оправдание хреновое, но какое есть.

Поэтому я прибываю в странном состоянии радостной растерянности, толком не понимая, как вести себя в данный момент. По уму, мне бы подойти к Обезьянке, обнять, поцеловать, прошептать что все будет хорошо, но все, что я могу делать пока — молча смотреть в ее большие от испуга глаза. Смотреть, борясь с собственной накатывающей панической атакой. Я и ребенок? Мы и ребенок? Сейчас? Все так стремительно, что голова кругом!

— У нас тут нарисовался полосатый тест, — объясняет сестра Марты, нарушая установившуюся тишину в нашем квартете.

— У нас? — удивленно взлетают брови Ремизова. — У нас с тобой?

— Ну, то есть у них, — виновато пожимает плечами Аврелия.

— У них?! — бегает глазами с меня на Марту друг в состоянии крайнего офигевания. — Погодите! И как давно существует это “них”? — останавливает свой взгляд на мне. — Бессонов, — звенит от напряжения голос кэпа, — как давно ты зажигаешь с сестрой моей жены, черт возьми?

— Очевидно достаточно давно, чтобы мы уже были беременны, — произношу я ровным, спокойным тоном, готовый к любому выпаду Ярика. Даже к такому, когда его кулак влетает в мою челюсть сворачивая ее к херам. Но… к тому, что эти слова триггернут и выведут на слезы Царицу — я не готов совсем!

С громким “а-а-а” Обезьянка опускает плечи и закрывает ладонями лицо, начиная плакать взахлеб. По ее щекам безостановочно текут слезы. Ава шикает на сестру, пытаясь успокоить. Ремизов бледнеет. А мне словно кол в сердце вгоняют. Шипастый. Пару-тройку раз проворачивая. На плечи ложиться груз вины весом в тонну, придавливая всю тихую радость к земле. Твою

мать!

— Ну ты чего, малышка? Эй! — срываюсь я с места.

В пару шагов оказываюсь рядом с Царицей, падая на колени перед злосчастным унитазом. Одной рукой притягиваю ее к себе, обхватывая за плечи. Второй зарываюсь в светлых волосах, сжимая затылок. Ее нос утыкается мне в шею. Ее плечи сотрясаются от тихих рыданий. А слезы оставляют влажные следы на моей толстовке. У меня внутри все сжимается от боли. За нее. За ее слезы. За нас. Если бы была такая возможность, я бы без промедления забрал себе все то дерьмо, что так полощет ее изнутри. Если бы только…

Выдыхаю, крепче прижимая свою трусиху к себе. Краем уха слышу, как Ава уводит мужа из ванной, с тихим щелчком прикрывая дверь. Хозяева оставляют нас наедине. Потом нам непременно придется объясниться с четой Ремизовых, но сейчас я молча поглаживаю Царицу по голове, позволяя ей выплакаться. Выпустить со слезами из себя всех демонов сомнения и страха. Прохожу ладонью по спине. Невесомо целую в ушко. Раз, второй. Щекочу носом висок. Шепчу без остановки:

— Мы справимся, Обезьянка… Со всем справимся, малышка… Правда… Я рядом… Мы все решим… Веришь? — обхватываю ладонями ее щеки, заставляя поднять взгляд глаза в глаза. — Чего ты рыдаешь, глупая? Ну?

— Я не х-хочу… — тихим шепотом на надрыве говорит Царица.

— Чего ты не хочешь?

— Ребенка. Я не х-хочу этого реб-бенка, Бессонов…

Глава 49

Karna.val — ЧАСТУШКА

Арсений

Я ловлю секундное замешательство, за которое мое сердце сжимается. Вместе с ним и легкие: не вдохнуть, не выдохнуть. Похоже тараканов в этой милой светлой голове гораздо больше, чем я мог предположить изначально. Возможно, все гораздо серьезней, чем показалось мне на первый взгляд.

— Обезьянка, — стираю подушечками больших пальцев влажные дорожки от слез на ее щеках. — Да брось, — улыбаюсь. — Почему, детка?

— Я не готова, — шепчет, хватая ртом воздух. — Не готова стать матерью, Арс!

Она не готова. Она не хочет ребенка. Нашего ребенка? Или в принципе? В чем причина? Не понимаю. Может быть она не чувствует себя достаточно уверенно рядом со мной? Или не чувствует уверенности в собственных силах? Мы никогда не затрагивали подобные темы и теперь — мать твою, у меня голова кругом! Как-то слишком неожиданно наш легкий роман стал отчаянно серьезным.

— Ладно, ты не готова, — повторяю ее слова. — Но какие у нас варианты?

— Ты и сам знаешь какие. Их тут не много.

— Ты готова избавиться от нашего ребенка только потому что испугалась?

— Я не испугалась. Ты вообще меня слышишь?

— Прекрасно слышу, — развожу руками. — И пока что я вижу только маленькую перепуганную девочку, которая хочет, чтобы ее погладили по головке и успокоили, заверив, что все будет хорошо. Вот я и уверяю тебя — мы со всем справимся. Ну же… — тяну к Марте руки.