Маруся-2. Таежный квест
Шрифт:
– Э? – не поняла Маруся. Она ожидала всего, чего угодно – ну, там, короткой бородатой шутки типа «Буратино утонул» или «Колобок повесился», какой-нибудь детсадовской хохмочки, но только не интернетовского прикола со смыслом.
– Сколько пользователей?
– Один пользофатель… – повторил Уф.
Маруся засмеялась, зажимая ладонью рот:
– Ха-ха-ха!
– Хо-хо-хо!! – забухал в ответ на всю ложбину ёхху, радуясь, что угодил своей спутнице.
– Один пользователь! Ха-ха-ха! Ой,
– Один, Маруфя! Уф… Софсем один! Хо-хо-хо!!
– Ха-ха-ха! Ну ты зажег!
– Хо-хо-хо! Уф! Моя – фесельчак!
Автоматчики недоуменно остановились. Замерли и морлоки. И те, и другие не понимали: как же так? Вместо того чтобы пытаться бежать или сопротивляться, эти двое – девочка и снежный человек – от души хохочут, залитые яростным светом заходящего багрового солнца.
…Говорят, смех продлевает жизнь. Так это или нет, доподлинно неизвестно. Но то, что немудреный анекдот Уфа помог ему и Марусе выиграть время, стало ясно через минуту.
Они еще не отсмеялись, еще не вытерли слез, выступивших на глазах, как со стороны Станового хребта, прямо из дикого скального хаоса, донесся могучий клич:
– У-у-у-у-а-а-а-а-а-и-и-и-й!!
И следом за этим поколебавшим ряды морлоков и напугавшим людей воплем в ложбину ринулись огромные рыжие фигуры, потрясая зажатыми в мохнатых лапах камнями.
Ёхху!
– Ну, а теперь посмотрим, кто кого, – улыбнулась Маруся.
Эпизод 13
Битва
1
Красота – странная вещь. Бывает, что она проявляется совершенно неожиданно там, где, кажется, ничего красивого нет и быть не может.
Когда Маруся была совсем маленькой и еще не ходила в школу, она вместе с няней жила месяц в Подмосковье, на даче.
Там Марусе нравилось. Каждый день она открывала для себя что-то новое, и это было прикольно. Но самым ярким воспоминанием оказались не соседский кот, гулявший по забору, не ласточки на проводах и даже не пони, на котором каталась Маруся под присмотром няни.
Больше всего девочке запомнилась гроза и старая ива над рекой Пахрой. Дело было так. Они с няней по тропинке, вьющейся над речкой, возвращались с пляжа. Маруся гордо вышагивала впереди, размахивая полотенцем, и думала, что хорошо бы попросить папу купить камеру для подводных съемок.
Замечтавшись, девочка не сразу заметила, как все вокруг примолкло и в воздухе повисла тяжелая духота. Оказалось, что за их спинами из-за леса выплыла огромная туча такого темно-серого цвета, будто ее в самом деле отлили из свинца.
Налетел сильный ветер, загрохотал гром, но дождя не было. Тучу прошивали ослепительные молнии, ветер все усиливался и на пыльном проселке, ведущем в деревню, начал закручиваться желтоватый
Они побежали по тропинке, чтобы успеть до ливня укрыться в доме. И тут молния ударила в старую разлапистую иву, которая росла у самой воды и считалась местной достопримечательностью – якобы под ней сколько-то там сотен лет назад отдыхал сам Наполеон.
Дерево вспыхнуло. Ветер раздул огонь, и он охватил всю иву, от корней до кончиков веток. Перед маленькой Марусей предстала удивительная картина – огромный оранжевый факел на фоне черной тучи.
Это было действительно красиво.
Это было страшно.
Это была радость и был ужас.
Множество чувств в тот момент сплелись в Марусиной душе: и восторг, и жалость к гибнущему дереву, и боязнь грозы, и еще что-то необъяснимое, не выражаемое в словах, но звенящее в каждой клеточке тела тысячами крохотных колокольчиков.
С тех пор она ни разу не испытывала подобных ощущений.
Ни разу – до сегодняшнего вечера, до появления ёхху.
Зрелище бегущих исполинов завораживало. Они совершали гигантские прыжки, потрясая каменными глыбами, и в желтых кошачьих глазах их горел грозный, боевой огонь.
За несколько секунд ёхху покрыли расстояние, отделявшее их от Маруси и Уфа, окружили путников и замерли, шумно сопя и разувая ноздри.
Их было не так уж и много, человек двадцать пять – тридцать.
Именно – «человек».
Про себя Маруся называла ёхху людьми безо всякой запинки, она накрепко запомнила слова бабы Раи: «Человек не тот, у кого пуп голый и ногти пострижены…»
Девочка с удивлением заметила, что Уф оказался намного ниже своих сородичей. Он едва доставал макушкой до плеч большинства ёхху, а некоторые великаны так и вовсе были выше Уфа на фве головы.
«Да ведь Уф-то – подросток! – Сколько ему? Семнадцать лет? Восемнадцать? А они – взрослые мужчины, мужики, вон у некоторых в бородах седина. И шерсть у них темнее, с коричневым отливом».
Предводитель ёхху, самый высокий и плечистый, пропел короткую фразу на своем чудном языке. Уф с поклоном ответил. Он был очень серьезным. Маруся еще ни разу не видела своего друга и спутника таким сосредоточенным, собранным.
Между гигантами начался разговор – словно три десятка огромных котов замяукали басовитыми голосами. Несколько раз Уф показывал на Марусю, называл ее имя. Вожак в ответ упомянул «Ба-а-аб-у-у Ра-а-а-ю-ю».
Маруся поняла: «Это она позвала ёхху. Старушка знала о морлоках и наемниках. Знала – но не предупредила. Почему?» Ответ нашелся быстро: «Потому что я должна пройти и через это испытание. Чему быть, того не миновать».