Маруся. Столичные игры
Шрифт:
Рассказала, как пришло письмо, как я приехала на рудник, как Демидов попробовал меня похитить и как был насмерть закусан змеями.
– Богом клянусь, я их не натравливала…
Кажется, мне не поверили, но доказать сейчас это нереально. Слишком много времени пройдет, пока можно будет обследовать тело. Мы ведь его с собой не повезли, похоронили там же, у рудника. Кому не понравится, могут сами съездить, эксгумировать тушку и притащить на фамильное кладбище. Я на перевозку трупов не нанималась, а Благовещенский тем
Ни к чему.
Священник внимательно выслушал, отпустил мне грехи и принялся расспрашивать. Увы, особого толка он не добился. Я отвечала на вопросы, а потом решила и свой задать.
– Демидов сказал, что церковь приглядывала за мной. Почему, отче?
На ответ я не рассчитывала. Но хоть что-то узнать?
– Потому что твой дар достаточно опасен, чадо, – честно ответил священник. – Мы за всеми некромантами приглядываем.
Я хмыкнула.
– Чтобы я мертвецов поднимать не вздумала? Или еще чего похуже?
– Мария Ивановна, все маги земли рано или поздно доходят до некромантии. Кто-то останавливается на этой грани, а кто-то и использует свой дар во зло людям. Как мы можем быть в вас уверены, если вы еще сами своей силы не знаете?
Хм… звучало логично.
– И только?
– Не только, Мария Ивановна. Подозреваю, ваша сила впервые проявилась именно в Лощинке, где вы столкнулись – с чем? Или – с кем?
Так я тебе и призналась.
– Могу поклясться где угодно и чем угодно – я не прибегала к некромантии.
В Лощинке. А про полозов и речи нет. И глупо это! Я и без некромантии кого хочешь угроблю, ничего в этом сложного нет, если знать законы физики и химии. Знание и из карандаша позволит гранату сделать.
Священник поглядел на меня и кивнул.
– Верю, Мария Ивановна. Но это – разумная предосторожность.
– Я не хочу прибегать к некромантии. Но если это понадобится для спасения моей жизни или жизни моих близких, я не поколеблюсь ни минуты.
– Я понимаю, Мария Ивановна. И не смогу вас за это осуждать.
Я улыбнулась.
Ну да, предать церковному суду можно и без всякого осуждения. И в монастырь заточить тоже.
Пообщались мы вежливо и вполне плодотворно. И, как я поняла, в столице за мной продолжат приглядывать.
Взамен пришлось поделиться с церковью своими последними разработками. Священник убедился, что это ни разу не некромантия, почесал затылок (в переносном смысле) и задумался.
– Почему раньше так не делали?
Я мило поулыбалась и предложила свою версию.
– Потому что женщины и мужчины мыслят по-разному? А женщин-магов, как правило, не бывает?
Видимо, это тоже не приходило в священническую голову. Но распрощались мы по-дружески.
И я принялась собираться в Москву.
Благовещенский
Ехали мы в одном поезде, даже в одном вагоне, хотя и в разных купе, встречались за трапезами в вагоне-ресторане, беседовали, выходили прогуляться, но держались строго в рамках приличий.
Ваня составлял компанию, стараясь не оставлять нас наедине.
Братики вообще были подавлены. Москва же…
А там Арина.
А кто-то у нее палец отрезал…
Безусловно, я ее найду. И тоже отрежу кое-что той гниде, которая подняла руку на девчонку. Может, тоже палец. Двадцать первый. Но дальше-то что?
Вот вопрос?
Здесь нет психологов, здесь нет реабилитационных центров, разве что монастыри, здесь не принято идти со своими душевными проблемами к врачу, только к священнику.
Допустим, Арина туда придет. Но помогут ли ей?
Я в этом сильно сомневалась.
Ладно, эти проблемы мы решим потом. А пока – расположиться в доме, превратить его в свою крепость, настроить систему защиты и начать разбираться с визитами.
Написать Романову, кстати говоря. Хотя Игорь Никодимович и так будет в курсе, кто бы сомневался. Работа у человека такая.
Ночью меня разбудил Андрюшка.
Я покормила ребенка, а потом накинула халат и вышла из комнаты. Мне нужно вниз, в подвал. А вот кому-то еще при этом присутствовать нежелательно.
Андрюшка пригрелся и сопел у груди. Мелкий такой, забавный…
Только вот сложно пока воспринимать его как человека. Скорее как пупса. Смешного, любимого, требующего заботы и ухода…
Ступеньки сами стелились под ноги.
Я спускалась в подвал.
Вот винный погреб.
Храмов показывал мне это место. Одна из бочек при нажатии на рычаг открывается, словно дверь. Вот в эту дверь мне и надо.
Я оказалась в маленькой комнатке. Буквально пять квадратных метров. Четыре стены – и небольшой камень посередине. Я точно знаю, что лежит под ним.
Некромантия?
Да, немного. И магия крови тоже. Без этого дома не построить.
Под камнем дома Сергея Никодимовича лежит змеиный череп (кстати – амурского полоза).
Лежит там прядь волос, смоченная кровью самого Храмова, и лежит такая же прядь его сына, ныне покойного. Бедный малыш.
Сейчас туда добавятся еще две пряди.
Нож у меня с собой. Специально захватила.
Отрезать прядку у затылка, кольнуть палец кончиком ножа, связать волосы узелком, смочить узелок кровью.
То же самое проделать с Андрюшкой.
Аккуратно отрезать прядку, кольнуть пальчик – и тут же подхватить капельку крови.
Ребенок разревелся, и пришлось его долго успокаивать. Ну все, все, маленький, все закончилось. Больше больно не будет. Это необходимость, это надо было, мама тоже пальчик наколола…