Marvel/DC. Мы - Павук
Шрифт:
Виктор Крид не задавал Локи вопросов. Он сразу признал его вожаком. Сильным, могущественным и способным вести за собой стаю, большего для Саблезубого не требовалось, он всегда преклонялся перед силой, ибо с момента своего рождения являлся живым воплощением права сильного. Локи стал силой недостижимой, во всех смыслах божественной, которой можно было подчиняться без колебаний, без риска, что это приведет к слабости.
Ромул, прародитель таких, как Крид, не понял этого. Его разум затмила былая слава властителя Римской Империи и варварских орд, пришедших ей на смену, как и подавляющая мощь на фоне рядовых смертных. Виктор принял правила игры, поэтому он сейчас жив, поэтому он Верховный Конунг обугленного мира смерти, поэтому его кости покрывает адамантий, содранный
Локи вел свою игру, в которой Саблезубый был не более чем пешкой, но подобный расклад вполне устраивал обе стороны. В некоторых случаях лучше не пытаться прыгнуть выше головы и просто плыть по течению.
Джеймс всегда думал, что брата можно будет убить отрезав ему голову. За столетия их дружбы и вражды им не повезло познать на себе боль обезглавливания, а рисковать никто не хотел. Когда они встретились в последний раз Логан впал в буйство берсеркиера, но, в отличии от Виктора, он был куда ближе к человеку нежели животному и не смог себя контролировать, адамантий легко рассек плоть и кости, ошметки Виктора Крида были сброшены в море. Он срастался во едино несколько недель и, наконец, когда пропитанная соленой влагой туша выползла на берег, его поджидал бог Лжи и Коварства.
Предложение от которого невозможно отказаться.
Когда он сказал "Да" жизнь сделала лихой финт и свечкой устремилась в небо.
Да, он не был уникальным, всего лишь один из многих генералов тщательно выпестуемой армии, и тем не менее, это куда лучше, чем шататься среди смертных, развлекая себя резней. В какой-то момент ему даже понравилось, он втянулся и понял, что не предаст Локи, ибо он крепко сидит на крючке даже без учета того факта, что бог Иллюзий буквально может вырвать его скелет из тела, власть - лучший наркотик из всех, которые сумели придумать разумные формы жизни. Он был на сходке вожаков других стай, конченые ублюдки навроде него, собранные со всех уголков Вселенной. Каждый крут, каждый - живая машина смерти, каждый усилен подарками своего нового покровителя, каждый правит целой планетой, спрятанной в незаселенных секторах реальности, сокрытой даже от вездесущего взора Хеймдалля. И населяют эти миры не вшивые людишки уровня планеты Земля, нет, каждый там - это выпестованный с рождения убийца, элитный воин, укрепленный частичкой крови йотунов.
Локи готовился к войне, войне, которой еще не видывал этот мир. Виктор знал с кем придется воевать и это знание жгло подкорку его мозга радостным предвкушением. Против всех. Против Асгарда. Против Девяти Миров. Против Таноса. Против Дарксайда. Против демонов и ангелов. Против людей и монстров. Против богов и хтонических чудовищ. Против всех, кто не перейдет на сторону Искусителя. Это даже близко не стояло с Вьетнамом, Второй и Первой Мировой, с Гражданской и остальными войнами, где они с братом резали людей в капусту.
Виктор справился с возложенной на него задачей, извлек максимум пользы из умирающей планеты, идеального полигона сверхголоворезов. Склады ломятся от пищевых брикетов из нидавеллирских грибов, артефактного оружия и брони. Одно его слово и ярлы соберут под знамена миллионы хирдманнов, бойцов, которых не возьмет большая часть вооружения обитаемых миров, только что-то реально серьезное. Орды троллей, великанов, големов, зверолюдей, оборотней, как и легионы драугров с эйнхериями готовы выступить в любой момент.
Но сегодня он выступит не как Верховный Конунг безымянного куска льда и камня, вращающегося вокруг безымянной звезды, нет, он вожак Дикой Охоты, отряда элиты элит, своих сыновей, обагренных кровью Ромула и Фенрира, закаленных в сотнях рейдов, отмеченных дланью Локи и благословленных вибраниумом, сросшимся с их скелетом.
Арка портала закрылась за их спинами.
Египет... давно он не бывал на Земле.
Голос Искусителя, звучащий в голове каждого Конунга, дал предельно четкие инструкции. Мертвые пошли против живых, Дикая Охота должна катком пройтись по только формируемым укреплениям, не дать египетской армии изолировать отродий пирамид, запереть их
Стая раздула ноздри, вдыхая сладкий аромат бойни, окаймленный всепожирающей жарой, едва-едва разбавленной прохладой сумерек. Дым пожарищ, кровь, боль и смерть смешивались в пьянящее амбре насилия. Виктор воздел голову к ночному небу и завыл голодным волком. Стая ответила тем же.
Глава 18. Его имя - Павукберт Павуксон
У него было две памяти.
Первая - несколько пропитанных паранойей и истерикой минут клеточной памяти, памяти тела, втекающей в меня через хоботки хелицер. Бэтмен... Готэм... Церковь Ужаса... маски мешкоголовых... Пугало... смерть... Мим... страх... разрозненный калейдоскоп смутных, смазанных обрывков, где особняком стояли выжженные в подкорке формулы. Ровно три. "Фобос". "Веном" И... химические формулы последнего плясали в восприятии, вырисовывая собой кровожадный оскал Темного Принца Готэма, ночного кошмара обывателей, старины Джокера.
А вторая... вторая не имела отношения к плоти и просачивалась напрямую в мой разум, в Паутину, вступая с ними в причудливый, богомерзкий и богопротивный союз, союз двух ублюдков из разных реальностей, слившихся в единое целое. Я уже знал про Мультивселенную, Омнивселенную и прочее пространственно-временное говнище. Этот тип каким-то образом переместился сознанием в тело Джонатана Крейна из мира где не существовало супергероев и суперзлодеев, и мне передались основные и наиболее часто вспоминаемые аспекты его разума, то что являлось фундаментом его внутреннего "Я". Можно сказать, что в какой-то мере я заразился от него, стал попаданцем, ибо наши знания спрессовались в однородную кашу, к счастью, в ней моя личность доминировала над осколками его, окончательно перетирая их в труху и выуживая кусочки "сакральных истин", перенимая некоторые привычки, мысли, эмоции и рассуждения.
Я вдруг понял, что если захочу, то вполне сносно смогу говорить на русском. Его знания и знания Петрищева удивительно для выходцев совершенно разных, пусть и немного схожих культурных срезов, органично дополняли друг друга. Меня пропитывали локальные шутки, переживания, девизы, лозунги, точки зрения, философии, идеологии, религиозные взгляды и терзания. Но я не терялся в этом месиве, взяв четкий курс на маяк Паутины. Она привычно архивировала информацию, подавая ее мне скромными дозами, это спасло мое "Я". Кажется, меня ебанул микроинсульт. И до кучи пара психиатрических проблем схожих по сути с шизофренией, биполярным расстройством, ложной памятью и проблемой самоидентификации.
Я не знаю сколько потребовалось времени, чтобы мысли вернулись на круги своя. Я не скин из Питера, я мутировавшее чудовище, пожирающее людей. У меня нет родственников в Подмосковье, я убил своего дядю, мои родители мертвы и, скорее всего, я бы собственноручно их завалил. У меня нет боевого братства с которым я плечом к плечу смогу изничтожать черножопую мразь - я не доверяю людям, только паукам. Я не презираю конкретные нации, идеологии и религии, я ненавижу всех. У меня нет горячей точки за плечами, я и есть горячая точка во плоти, порождающая вокруг себя хаос, кровь и смерть, сколько прошло с момента моего перерождения в Короля Пауков? А Бруклин уже полыхает. У меня нет застарелого шрама от ножа под лопаткой и россыпи белесых полосок от гранатных осколков на затылке, у меня есть тускнеющий ожог на половину морды, а с остальным вполне себе справляется регенерация. У меня нет наколки армейского подразделения на плече и нет татуировки "Blut und Ehre" на спине. У меня есть хелицеры, паутинные железы и паучьи клинки. Свастоны и коловрат не вызывает во мне никаких чувств, но мне очень нравятся мысли о том, как арахниды разрывают на части жалких людишек.