Marvel/DC. Мы - Павук
Шрифт:
– Пар-разит... не... не... умир-рать...
Его вырубило.
Значит тебя зовут Паразит. Учту.
Крысоловы сноровисто заворачивают тушку в кокон.
Блять, так-то если пораскинуть серым веществом, то Нью-Йорк начинает напоминать типичную катку в Warhammer FB, Total War - ебейшая тема. Человеки - это Империя, Железный Человек сойдет за паровой танк, Тор за Сигмара, а Халк за прирученного тролля-мутанта. Вампиры есть, некроманты-мертвобожники есть. Людоящеры и крысолюды есть. Всякие демонюги так же присутствуют. Орки... ну, где-то на Манхэттене есть банда гоблинов, почти культ, поклоняющийся Зеленому Гоблину, с которым я вроде как, по канонам, должен время от времени устраивать разборки. Даже Темные боги имеются, правда
Эх... когда уже откроются мои Пауки Арахнарока...
Я вылезаю из квартиры, не забыв прихватить пару шариковых стволов, брать гранаты, откровенно говоря, зассал, резиста к ним нет, лучше не рисковать. Револьвер скинул на горку мертвецов. Под окнами хлопали пистолетные выстрелы. Паутина переключается на глаза одного из наблюдателей. Подхватываю автоматы, закрепляя их на бронекостюме рядом с запасными обоймами. Тройка копов. Фигуры облизывают красно-синие отблески мигалки, черно-белая тачка изрешечена очередями, заехала на бордюру и поцеловалась со столбом. Странно, я не слышал звука удара, похоже опять выпал из реальности, когда закидывался "Веномом". Два колеса пробиты, растекаясь по тротуару лоскутами изувеченной резины, лобовое стекло разбито, а дверь с водительской стороны выворочена вместе с мясом.
Один из мусоров привалился к багажнику и зажимал живот. Единственный из группы на ком не было бронежилета. Кровь пропитывала его одежду, просачивалась между грязных расцарапанных пальцев и капала на асфальт. Либо пулевое, либо ножевое. Двое корешей обступили его с разных сторон, ощетинившись от всего мира девятнадцатыми "Глоками". Пустой Remington 870 вместе с чьими-то неровно отрубленными пальцами валялся на залитом кровью пассажирском сидении.
Трупы "крестоносцев" остывали метрах в десяти. Пачка в пять рыл, кожа, как мел, а мимические мышцы искривлены в чисто физически невозможной для человека улыбке, обнажающей зубы и кровоточащие десна, скомкав кожу щек. Глаза на выкате, веки не закрываются, радужка в черно-зеленых пятнах, а зрачков почти не видно. Только один сложился от выстрела в голову. Остальные - грудь и живот. "Токсики" кайфуют от боли, но каких-либо сверхспособностей они не приобрели, так что экспансивные пули быстро превратили смертельно опасных психопатов-извращенцев в человекоподобный фарш.
Один из копов забрасывает руку "трехсотого", сдавленно хрюкнувшего от боли, на плечо, почти взваливает на себя, не выпуская ствол. Второй прикрывает отход. А потом появляюсь я.
Они находились спиной к дому из которого я вышел, второй, вертящий черепной коробкой на триста шестьдесят градусов, тут же меня срисовал. Вскинул ствол и поймал собой три шарика. Расстояние тут не самое большое, но Паутина еще не настолько крута и я ударил короткой очередью. Однажды на YouTube видел научно-познавательный ролик, где говорилось, что даже мощнейшие транквилизаторы начинают работать только через пару минут, за которые кровь разносит препарат по всему телу. "Фобос" таким недостатком не обладал. Два в бронежилет и один в шею. Моментально выбывает из числа боеспособных единиц, медленно оседая на землю с приоткрытым ртом и вытаращенными до упора глазами. Кажется, у него остановилось сердце.
Его компаньон пытается развернуться, но раненый товарищ мешает. Секунды промедления, за которые жизнь обрывает стеклянный шарик, брызнувший оранжевым соком на короткостриженный затылок. Они вдвоем валятся мордами в асфальт. Подстреленный пускает пену, я подбегаю к ним и ставлю контрольный в черепушку недобитка.
Четыре в квартире, пять отравленных и трое копов. Двенадцать свежих кусков питательной биомассы. Хороший улов. Паутина довольна.
Глава 21. Его имя - Павукберт Павуксон
У пули и начиненного убийственным химикатом шарика совершенно разная балистика. На близких расстояниях
Он ебал оторванную голову.
Вгонял и вытаскивал вялый, поросший светлыми волосками, член в окровавленный рот черепушки какого-то мужика. Кусок скальпа вместе с огрызком уха болтался рваной тряпкой, местами среди месива обнаженного мяса проглядывалась костная ткань. Головка оттопыривала остатки щек или выскальзывала из дыры между костями нижней челюсти, лишенной большей части зубов и десен.
Башку этому чуваку он отделил от тела с фантазией. Нормального ножа не оказалось, только щербатое лезвие, режущее кожу пальцев, но "крестоносцу" на это было глубоко насрать. Он пилил глотку трупа, загнувшегося непонятно от чего, пока не уперся в шейные позвонки. Пилил долго, обстоятельно, разрывая металлом кожу и мышцы. Потом отбросил заточку и начал выкручивать голову. Так иногда дети ломают ветки, когда они оказываются слишком молодыми, чтобы разделиться на две составляющие с легким хрустом, приходится вертеть их во все стороны, перекручивая лоскут зеленой коры. Здесь вместо коры был позвоночник и чудом сохранившиеся сухожилия.
И он смеялся.
Смеялся фирменным смехом врага номер один мрачного мужика в костюме летучей мыши. Булькающий, истерично-взвизгивающий, захлебывающийся, дробный хохот пополам с надтреснутым хихиканьем. Его лицо... в нем осталось очень мало от человеческого. Казалось бы, как улыбка и немного крови, засыхающей на щеках и подбородке, могут искривить облик Homo Sapiens-а, извратить его, переплюнув даже звериные оскалы? А вот как-то получилось. Навскидку, просто лицо кровожадного психа, ничего особо нового для Нью-Йорка. Но чем дольше вглядываешься... тем сильнее злобный холодок стегает плетью по позвоночному столбу, вздыбливая волосы на загривке и зарождая вязкую тревогу в области мозжечка, пульсирующую в мозгу, изрыгаясь наружу вместе с седой пигментацией волосяных луковиц. Ступор сродни тому, когда хомячок смотрит в глаза змеи, в глаза своей смерти, и не может оторваться от вертикальных зрачков. Эффект притуплялся если глядеть на них глазами Крысоловов.
Калаш переключен в режим стрельбы одиночными. Я плавно нажал на спусковой крючок, отдача мягко ударила в пластины бронекостюма. Темно-желтое пятно расплылось точно между лопаток ублюдка. Его нескладное тельце прошила судорога. Глотая клочья пены с кровавыми прожилками он завалился на бок вместе с головой, так и продолжающей держать репродуктивный орган в пасти. Перевести прицел на кусты. Короткая очередь в три шарика. Дрочащая на измывательство над усопшим бомжиха с воем выгибается в выворачивающей позвоночник наизнанку конвульсии, утыкается распухшими, грязными губами в грунт и затихает. Из глаз, носа и ушных раковин сочится кровь.
Каждый убитый мною отмечался на карте Паутины. Крысоловы тупые, но посылаемые нашим коллективным разумом сигналы о наличии еды были проще некуда и я мог не отвлекаться на координацию их действий, не занятая боевым интерфейсом часть Паутины прекрасно справится сама. Количество трупов в логове перевалило за сотню, а это еще не подтянулись работяги, совершившие налет на полусгоревший ресторан Пугала-Мима. Пожар удалось потушить, но потом пришли арахниды и толпой сожрали всех, кто остался в живых. Спиздить бочки не вышло. Слишком тяжелые и слишком неудобной конструкции, чтобы Крысоловы могли их взвалить на себя.