Марьяна Пинеда, Гарсиа Лорка Федерико

Марьяна Пинеда

на обложку

Гарсиа Лорка Федерико

Шрифт:

(Хочет продолжать)

Ампаро (быстро)

Сейчас… самая вспомнила: сказал – в твоих глазахкак будто вечно пролетают птицы…

(Беря Марьяну за подбородок и глядя ей в глаза)

И трепет дивный, как в воде той темной,что миртами навек полонена,иль лунный столб, играющий в пруду,где алый сон сребристой снится рыбке.

Лусия (дергает Марьяну за рукав)

Ты слышала? Все выдумано ловко!

(Смеется)

Ампаро

Да

нет же, это он…

Марьяна

Как хорошомне рядом с вами, милые мои!Ваш детский смех мне согревает душу.Так, вероятно, весело встречаетбольшой подсолнечник зарю на небе,когда на стебле ночи расцветаетподсолнечник светила золотого.

(Берет их за руки)

И так же весело старушке дряхлой,когда ей кажется порой, что солнцезаснуло на руках ее, и тихоона его ласкает и не верит,что ночь в звездах уже встает над домом.

Лусия

Как ты грустна сегодня!

Ампаро

Что с тобою?

Входит Клавела.

Марьяна (быстро встает)

Клавела, он не приходил, скажи?

Клавела (с грустью)

Сеньора, нет, никто не появлялся.

(Уходит)

Лусия

Ты ждешь гостей? Ну, мы тогда уходим.

Ампаро

Скажи нам прямо, мы мешать не станем.

Марьяна (нервно)

Смотрите, девочки, я рассержусь!

Ампаро

А ты меня совсем и не спросилао том, как в Ронде я жила,

Марьяна

Да, правда,ты ездила туда. Ну как, довольна?

Ампаро

Да, очень, очень. Там весь день танцуют.

(Видя, что Марьяна чем-то встревожена, она вдруг становится серьезной, смотрит на дверь и не слушает, что ей говорят)

Лусия (настойчиво)

Пойдем, Ампаро!

Марьяна (взволнованная чем-то происходящим вне дома)

Нет, расскажи мне,как ты жила там. Если бы ты знала,как нужен мне сейчас твой свежий смех!

Лусия

Марьяна, принести тебе роман?

Ампаро

Ты лучше принеси ей бой быкови блеск арены знаменитой Ронды.

Смеются. Ампаро встает и направляется к Марьяне.

Садись.

Марьяна садится и целует ее,

Марьяна (покорно)

Была на бое ты быков?

Лусия

Была.

Ампаро

Корриды пышней не запомнятпод сводами Ронды старинной:пять черных как смоль быковс девизом зеленым и черным.Я думала все о тебе.Я думала:

если б со мноюбыл друг мой печальный теперь,моя Марьянита Пинеда!Как весел был девичий крик!В колясках, расписанных ярко,у девушки каждой в рукахбыл вышитый блестками веер.И юноши с разных концов,в широких и серых сомбреро,надвинутых низко на лоб,верхом на лошадках потешныхсъезжались на эту корриду.А в цирке повсюду мелькаливысокие шляпы и гребни,и весь он кружился, кружилсяв раскатах нестройного смеха.Когда ж Каэтано великийв костюме зеленого цвета,в шелку, серебре, выделяясьсредь прочего люда квадрильи,прошел бледно-желтой аренойи стал против хитрых быков,что вскормлены нашей землею,Испанией нашей, – казалось,стал вечер как будто смуглее.Ах, если б вы видеть могли,как был он изящен в движеньях,как твердо стоял он, когдато плащ поднимал, то мулету!Сам Педро Ромеро едва льзатмил бы его своим блеском.Пять черных убил он быковс девизом зеленым и черным.И шпагою острой своеюпять алых раскрыл он цветков.Все время, как будто нарочно,он морд их касался свирепых,совсем как большой мотылек,весь в золоте крыльев червленых.И цирк, и спустившийся вечерв порыве одном трепетали,и с запахом крови мешалсяволнующий запах Сиерры.Я думала все о тебе.Я думала: если б со мноюбыл друг мой печальный теперь,моя Марьянита Пинеда!

Марьяна (растроганная, встает)

Тебя любить всегда я так же буду,как ты меня.

Лусия (тоже встает)

Ну, мы теперь пойдем.Дай волю ты моей торере —корриде и конца

не будет.

Ампаро

Скажи: я все-таки сумелатебя развеселить? Ведь эта шейка…

(Целует Марьяну в шею)

Ах, что за шейка! Для страданийне создана она…

Лусия

Сошлисьнад Парапандой тучи. Дождик,не дай бог, соберется.

Ампаро