Маша Орлова. Тетралогия
Шрифт:
Сабрина наблюдала за ней из-под чёлки.
– Спасибо, – пробормотала Маша, подтягивая к себе шуршащий свёрток. Не взять она не могла. Брала – и снова чувствовала себя виноватой.
– Не сердишься больше? – спросила Сабрина одними губами.
– Да я вроде и не…
– Я испугалась, что потеряю тебя.
Ляля увлечённо спорила с Аникой, тыча пальцем в уже почти готовый плакат.
Глаза слипались. Дописав то, что собиралась, Маша не стала даже перечитывать. Хотела поставить точку, но рука поползла, получилась кривая синусоида.
Девушки начали разбредаться из лаборатории. Инесса ещё стояла в дверном проёме, задумчиво забирая волосы в хвост и снова распуская их по плечам.
– Скоро рассвет, – пробормотала Сабрина, оборачиваясь к окну. Над лесом темнота подкрашивалась серебром. – Всем призракам и монстрам пора баиньки. И нам тоже.
Она потёрла ноющую шею.
– Надеюсь, проснёмся к зачёту. – Маша наткнулась взглядом на разорванный плакат – «Выс…ней». Саму выставку камней она попыталась восстановить, а вот переписывать вывеску никому в голову не пришло. – Оборвать её что ли?
Она дотянулась до края, подёргала, но кнопки, впившиеся в деревянные панели стен, держались мёртво. На одной из них красовалась выцарапанная карандашом надпись: слишком жестокие.
– Оставь, – сказала Аника железным тоном. Какие мысли бродили в её голове, когда она решала, что делать с плакатом, Маша не сообразила, но от кнопки отвязалась. Над лесом поднимался рассвет – всем нормальным людям уже положено ничего не соображать.
«Вы с ней слишком жестокие», – само собой сложилось в голове Маши. Она попыталась выгнать прочь глупые мысли.
Только выйдя на поляну, она поняла, как близко утро. Свет фонаря терялся на фоне серого неба. Деревья стояли, как изваяния, не шевелясь. И только за изгибом дороги, на кухне ещё горел свет. Маша тронула Сабрину за руку.
– Ну, забыл кто-то, – поморщилась та.
– Ляля, а ты была в кухне ночью? – чуть дрогнувшим голосом спросила Маша, даже не оглядываясь на одногруппницу.
Та, к счастью, оказалась тут же, за её спиной.
– Нет, а чего я там потеряла? Парочку мышей? – фыркнула Ляля и несильно ущипнула её за руку.
Ничего больше не говоря, Сабрина зашагала к столовой.
– Девочки, – не особенно настойчиво окликнула их Динара. Сабрина, не оборачиваясь, махнула ей рукой.
Маша дёрнула молнию на ветровке: вдруг стало холодно. Поднялся ветер и потрогал верхушки деревьев. С реки потянуло запахом тины и водорослей. Оглядываясь, как беглый преступник, Маша шла за Сабриной.
Жёлтый свет старых ламп мигнул у неё перед глазами. С кухни явственно слышался грохот посуды. Она остановилась, тряхнула головой, сбрасывая сон. Всё равно слишком рано для дежурных. Даже для самых ответственных дежурных рано!
По кафелю прошуршали мышиные лапки. В узкий дверной проём между столовой и кухней виднелась только кастрюля на плите, огромная чёрная от копоти кастрюля.
Трава у дверей была примята и залита водой – сюда обычно ходили мыть посуду. Прямо из стены торчал кран со ржавым вентилем. Падали капли в бетонную выбоинку: раз-два-три.
Маша вскинула голову: грохот посуды вдруг стих. Сабрина стояла в дверном проёме кухни – тёмная тень в облаке оранжевого света. Она шагнула вперёд, оборачиваясь влево. Там обычно стоял большой таз с вымытой посудой.
Сабрина помедлила и сложила руки на груди, произнося что-то. Маша не смогла разобрать слов. В наступившем молчании шуршали деревья. Потом Сабрина что-то произнесла вновь, повышая голос, делая тон приказным. Маша нерешительно ступила на кафель столовой.
Её опередил крик.
Он был нечеловеческим, злым. Маша видела, как Сабрина отпрыгнула назад, а ей наперерез – наискось кухни – метнулся человеческий силуэт, и хлопнула задняя дверь. Лампа вдруг брызнула во все стороны фонтаном осколков. Её сердце заколотилось только потом.
Маша подошла и оглядела кухню: полутёмное помещение, освещалось теперь только серым рассветом из окна. Она положила руку Сабрине на запястье и поняла, что та тоже дышит тяжело, хоть и пытается это скрыть.
– Кто это был?
Сабрина поджала пересохшие губы.
– Парень. Вроде я видела его раньше. Или нет?
Вторую группу они знали плохо – почти не сталкивались на учёбе и обычно расходились по разным стационарам. Маша запустила пальцы в волосы и заправила непослушные пряди назад. В кухне ничего не изменилось, разве что её чашка осталась стоять на тумбе. Нехорошо – нужно спрятать под таз.
Маша шагнула было в ту сторону, но Сабрина протянула руку и вцепилась в капюшон её ветровки.
– В чём дело?
– Назад, – хрипло потребовала она.
– Да что…
– Назад, я сказала.
– Выпусти меня уже.
Мельком она заметила в приоткрытой задней двери чужое лицо, точнее, пол лица. Тот, кто с криком убежал из кухни, подглядывал за ними, не выдавая своего присутствия ни вздохом, ни смешком, ничем. Глаз не мигал. Маша проглотила панику и шарахнулась к двери.
Уходить пришлось, ощущая злой взгляд между лопатками. Она отдышалась только на крыльце барака.
– Что за ерунда, скажи мне? – потребовала Маша так, как будто её подруга сама подсунула мутного паренька в кухню.
– Да демоны его знают, – отмахнулась Сабрина, задумчиво глядя на светлеющее небо.
Глава 8. Не оборачивайся
Если слышишь дыхание за плечом, делать тебе особенно ничего не остаётся.
Тут главное – не оборачиваться.
Надпись маркером в крайней комнате справа