Машенька ищет Медведя
Шрифт:
— Папа, Марьванна ни в чем не виновата, - вскакивает со своего стула Лиза.
— Сядь я сказал!
– майор падает ладонями на стол, сопровождая свой рык хлопаньем по столу.
— Не кричите на дочь, - вступаюсь я за девушку.
— Она меня защищала, - лопочет Лиза.
— А она что сама не могла защититься?
– хмурится майор.
— От кого, пап? От десятилеток? Ей же срок впаяют. Эти хулиганы задрали ее уже.
— Рот закрой, что за лексикон?
– Устало падает на стул, прижимает ладони к виску.
–
– Расфокусированный взгляд майора вперивается в стену позади нас.
— Папа, что за лексикон?
— Лизка, иди домой, - фыркает он.
— Пааап, - тянет Лиза, стреляя глазами в мою сторону. Я бочком пытаюсь слезть со стула, но взгляд майора пригвождает меня обратно.
— МарьВанна остаётся, Лиза - домой, - чеканит распоряжения пришедший в себя Михаил.
— Пааап.
— Лиза, - голос спокойный, холодный. Пробирает до костей его интонация.
— Хорошо, - Лиза встаёт со стула и направляется к выходу.
– Марьванну не обижай.
— Не съем, не боись, - откидываясь на спинку стула, рассматривает меня внимательным взглядом.
***
— Рассказывай.
— Что рассказывать?
— Что произошло. Мои архаровцы не стали дело заводить только потому что в нем участвовала моя дочь. А вот подробностей я жду.
– Михаил склоняется над столом, опираясь на локти и скрестив пальцы рук.
Давит своей аурой, хищным взглядом, ласкающим мое испуганное лицо.
— Мы с Лизой шли на автомойку, - сделав глубокий вдох начиная рассказ.
– Вдруг откуда-то выскочили мальчишки и начали кидать в нас камни.
— Почему сразу не позвали на помощь?
– прерывает Михаил.
— Кого звать? Мам этих ребят, чтоб нам еще больше досталось? Вы же знаете, как родители защищают своих детей, как бы те не пакостили, - пристально смотрю Михаилу в глаза, где даже огонек осмысления не мелькает.
— Знаю, - наконец вздыхает он.
– Ни с того ни с сего начали камнями кидаться?
– выжидательно давит взглядом.
Я понимаю, о чем он говорит, но, изобразив недоумение, смотрю в потолок.
Михаил молчит. Я тоже. Не выдерживаю сдаюсь.
— Лиза права. Это не в первый раз. Когда прохожу мимо того двора, они меня задирают, - жалуюсь, словно маленькая. От обиды на глаза выступают слезы.
— Имена, фамилии, - Михаил придвигает ко мне белоснежный лист бумаги, припирая сверху автоматической ручкой. Я замираю, не двигаясь. Майор, срисовав мой покер-фейс, приподнимает левую бровь.
– Зачем покрываешь? Я не верю в то, что ты не знаешь их имён.
— Они же мальчишки ещё, - шепчу вполголоса, потупив взгляд.
— Через десять лет они решат магазин грабануть, а потом реально сядут за решетку. Ты этого хочешь?
– склоняясь над столом, подвигает бумагу с ручкой.
– Явки, пароли. Быстро. Да не смотри ты так, - ловит мой подозрительный взгляд.
–
– Что? Я умею быть нежным, - одаривает ласковой улыбкой.
Что-то я сомневаюсь.
— Почему они тебя достают?
– прерывает мое молчание Михаил. Я же тяжко вздохнув, беру ручку и начинаю писать фамилии учеников.
— Я им выговор сделала. Они котёнка мучили.
— Вот засранцы!
— Я им тоже самое сказала.
— Как ты можешь? Ты же учитель! Ты должна подавать пример, а ты… Эх, Маша, Маша, - притворно вздыхает Михаил, принимая из моих рук исписанный именами листок бумаги. А глазами так и стреляет из-под густых черных бровей, пряча лукавую улыбку.
С минуту майор рассматривает бумагу, затем обращается ко мне.
— И где теперь этот котенок?
— У меня живёт, - сложив руки на коленях, пожимаю плечами.
— Как назвала?
— Пельмешкой, - немного смущаюсь.
— Как ты могла?!- укоризненно восклицает Михаил, но в глубине глаз прячутся смешинки.
— Ну а что такого?
– удивляюсь я.
– Он одними пельменями питается, - объясняю, отчего Михаил заливисто смеётся. Залипаю на этой картине, не в силах отвести глаз.
Жёсткий прищур глаз Михаила сглаживается, глубокий низкий смех разносится по кабинету.
Немного смущаюсь своим мыслям, ведь папа Лизы оказывается… привлекательный мужчина! Когда не рычит раненым медведем, распугивая всех вокруг.
Он общается со мной так, будто мы сто лет знакомы. Или словно храним общий секрет.
Меня смущает такой стиль общения, я не привыкла к такому смешливо-доверительному тону. А он не смущается ни капли!
Ржет надо мной, как конь, аж слезы из глаз выступили.
— Нужно пожаловаться на тебя в общество защиты животных, - смахнув слезы с глаз, Михаил разваливается на стуле, вытянув вперёд ноги.
— За что?
— За нарушение конституционных прав котенка.
— Знаете что?!
– вскакиваю со стула, направляясь к выходу, - идите в задницу, товарищ майор.
Напряжение последних дней даёт о себе знать и я, подначиваемая майором, вспыхиваю, словно спичка.
Когда я дохожу до двери и дёргаю за ручку, до меня доносится тихий голос Михаила.
— Без разрешения тебя не выпустят.
Оборачиваюсь и замечаю, что майор встал из-за стола, облокотившись на столешницу пятой точкой, в руке держит серый лист бумаги формата А5.
Тяжко вздыхаю и, понурив голову, подхожу к майору с намерением забрать листок, но он поднимает бумагу над своей головой дразня, как в детском саду, а другой рукой обхватывает меня за талию, крепко вжимая в свой твердый торс.
— Что вы себе позволяете!
– задыхаюсь от возмущения. В нос ударяет запах морского бриза и хвои.