Машина (сборник)

Все началось с того, что мне ошибочно положили в почтовый ящик «Рекламный вестник», который я сроду не выписывал. Вечером я от нечего делать стал его просматривать. В колонке «Продаю» бросилось в глаза странное объявление: «Срочно продаю машину иностранной марки. Дешево». А ниже – номер телефона.

Телефон был под рукой и я просто из любопытства – дешево, это сколько? – позвонил. Но оказалось так дешево, что я, заинтригованный, немедленно собрался и поехал по адресу.

Владелец собрался срочно отбыть куда-то. На мой вопрос, куда именно, махнул рукой в сторону неба. Впрочем, меня это мало волновало. Машина мне понравилась, и продавалась она за сущие гроши. На следующий день мы оформили покупку. Я был счастлив, что мне так крупно повезло.

Но дальнейшие события, хотя и приятные в своем роде, поубавили радости.

Прошел месяц.

Машина работала, как часы. И вот однажды, проезжая мимо автозаправки, я вдруг подумал: «А почему я еще ни разу не заправлялся?

Ведь наездил уже больше тысячи километров, а стрелка указателя топлива все время показывает, что бак полон».

Эта мысль так меня поразила, что я вместо намеченной цели поехал к себе в гараж. И уже в гараже решил тщательно осмотреть машину. Нашел крышку топливного бака, но отвернуть ее не смог. Тогда я решил проверить уровень масла, но масляный щуп также нипочем не хотел вылазить из гнезда.

Я растерялся.

Попробовал снять хоть какую-нибудь пробку у этой машины. Все оказалось тщетным. Наконец я вооружился гаечными ключами и перепробовал с десяток гаек.

Бесполезно.

Манипуляции отвертками также не дали никаких результатов. Создалось впечатление, что моя машина – монолит. Даже на колесах гайки были словно приварены.

Тут до меня дошел зловещий смысл слов бывшего хозяина. Когда я его спросил, где брать запасные части, он ответил, что они не нужны, в ней ничего не меняется.

Я понял, что влип в какую-то отвратительную историю. Но машина, как и прежде, завелась с полоборота, и я, как и прежде, стал на ней ездить, с ужасом ожидая, что вот-вот кончится бензин или что она сломается.

Что я тогда буду делать?

Проходил месяц за месяцем, но ничего не ломалось и топлива не надобилось. Я стал успокаиваться. Мне даже стало нравиться такое положение.

Во-первых, какая экономия денег: и ездит, и бензина не надо!

Во-вторых, ничего не ломается, не надо запчастей, не приходится кланяться слесарям.

А в-третьих, о такой машине вообще можно только мечтать. Оказалось, ее и мыть совсем не надо: к ней не приставала ни пыль, ни грязь – все скатывалось, как с гуся вода.

Потом я заметил, что машина сама выбирает светофорный режим, и мы ездим безо всяких остановок. Я совсем перестал нарушать правила. Не сам я, конечно, просто машина не давала делать ничего такого. Если я пытался повернуть туда, куда было запрещено поворачивать, она просто не поворачивала. А если хотел проехать под «кирпич», она останавливалась. Я вначале злился, а потом плюнул и даже привык к этому. И сразу исчезли из моей жизни аварийные ситуации.

Обо мне пошла слава как о классном водителе. И это мне льстило. Я стал воспринимать машину как частицу самого себя. А однажды она у меня взбунтовалась, когда я, махнув пару рюмок водки, попытался сесть в нее и поехать. Она так и не открыла мне дверки, как я не выкручивал их. Так я в этот день и не попал в нее, пока весь хмель не вышел.

Но самое интересное началось через полгода, когда я купил приемник и поставил в машину. Она стала со мной разговаривать, как живая: давать мне полезные советы, развлекать меня, иногда спорить. Но почти всегда мы с ней договаривались обо всем так, как было лучше мне.

Кстати, однажды ее попытались угнать. Но молодой похититель получил такой мощный электрический удар, что отскочил от нее, как ужаленный, и с огромной скоростью – хотя и был без мотора – умчался в неизвестном направлении. Когда я завел ее после этого, она заурчала с нотками остывающего возмущения.

Так в моей жизни появился умный и всезнающий, тактичный и расчетливый друг.

Прошло несколько лет. Машина все так же радостно встречала меня по утрам, развлекала, пока ехал на работу, свежими анекдотами и любимой музыкой, напоминала: к тому-то съездить, того-то поздравить, той-то позвонить. Жизнь моя потекла ровно и безоблачно, как будто я ехал в своей машине по ровной и гладкой дороге, наперед зная, что миную все ухабины и даже маломальские ямки – машина их объедет.

Но с годами меня начала раздражать услужливость машины, ее абсолютная надежность. Возникла какая-то злоба, я стал поступать себе во вред, лишь бы не слушаться советов машины.

Проезжая мимо автолюбителя, меняющего колесо, я чуть не выл от зависти. Несколько раз заезжал в автомагазин, чтобы посмотреть на запчасти, даже покупал что-то, а потом выкидывал.

Мне чего-то не хватало.

Я стал все сильнее чувствовать, что обделен чем-то дорогим и нужным в этой жизни. Мне хотелось жить, как живут все автолюбители: стрелять бензин, когда он вдруг кончится, спорить с автоинспектором, когда нарушишь правила, радоваться, когда ничего не сломалось и не отвалилось – сегодня и только сегодня, а не всегда и не всю жизнь.

Я стал ездить в машине все реже. А если и ездил, то не разговаривал с нею. Она тоже почувствовала, что со мной творится неладное, и замолчала.

Так мы промолчали месяц. А еще через два дня я, посмотрев на небо, пошел в редакцию «Рекламного вестника» и дал объявление: «Срочно продаю машину иностранной марки. Дешево». И ниже – свой телефон.

И вот сегодня, придя домой пораньше, сел у телефона. Жду, когда позвонит очередной «счастливчик», а я снова стану человеком своего времени со всеми его минусами.

Лично я ничего не имею против смерти.

Раз надо – значит надо.

Главное, чтобы каждый мог рассчитывать, что его душа останется бессмертной.

Я всегда надеялся, что моя душа после земного существования попадет в Рай. Ну, на худой конец – в Ад. Только обязательно – в столовую… Но никогда не думал, что новым прибежищем моей души станет мяч.

Да, мяч.

Обыкновенный резиновый мяч.

Первое осознание новой судьбы пришло ко мне на полке спортивного магазина. Справа и слева от меня может, чуть ниже, мелькала кучерявая голова продавца.

Я был сделан из толстой резины. Желтый поясок, проходящий по шву, четко разделял меня на синюю и красную половины. Краски были сочные, резина новая, упругая. Ну, чем не орел! Я и сам себе нравился.

Рядом, как я

уже говорил, тоже были мячи, но, конечно, не такие, как я: и сами поменьше, и краски потускнев, и швы – не под ободком, а вкривь и вкось. Поэтому, когда подошли покупатели, я понял, что сейчас выберут меня. Только меня.

Мама держала мальчика лет шести за руку и ласково спрашивала:

– Ну, что тебе, Витенька, купить? Шашки или шахматы?

– Мячик.

– Ну зачем тебе нужен мячик, Витенька? Будешь бегать, вспотеешь, заболеешь. Придет тетя, сделает тебе укольчик. Ты хочешь укольчик, Витя?

При воспоминании о тете с укольчиком Витя надулся.

– Ну, что ты хочешь, Витенька? Шашки или шахматы?

Витенька долго молчал. А потом, уже со слезою в глазах, упрямо заявил:

– Хочу мячик! – И показал пальцем на меня. – Вон тот.

– Фу, какой упрямый. Хорошо, куплю, но когда тетя будет тебе делать укол в попу – не плачь.

Я так же, как, должно быть, и Витя, глубоко возненавидел таинственную тетю с ненавистными уколами. И все же, назло этой тете, меня купили бедному, славному Вите.

Первый год Вите даже не разрешали выносить меня на улицу, и он играл мной в квартире. Витя очень радовался моей прыгучести и ласково гладил меня по разноцветным бокам. Я в долгу не оставался: далеко не закатывался и поскорее возвращался в добрые маленькие ладошки моего благодетеля.

Наконец наступило время, когда Витя стал самостоятельно выходить гулять во двор дома. И тут, конечно, у нас с ним наступало раздолье. Мной играли в «вышибалы», «догонялки», «подкидалки». Я резвился, как мог, млея от счастья и радостного смеха моего хозяина и его друзей.

Наконец мной стали играть в футбол. Серьезная игра. Я попадал в «девятки», «шестерки». Но если в воротах стоял Витя, то попадал только ему в руки. Я был счастлив. Меня пинали, кидали. Я скакал, прыгал, летал. Отличная была пора! До тех пор, пока один из друзей Вити не принес во двор настоящий кожаный футбольный мяч.

Меня надолго запихнули под старый диван в дальний пыльный угол. И пролежал я там долгие годы.

Краски мои поблекли. Резина стала дряблой. В пыли и сырости весь зарос паутиной. Я уже давно не прыгал. Никто меня не пинал, не подбрасывал. Горе и тоска поселились в моей душе. Меня даже попробовала изгрызть серая юркая мышка. По мне ползали пауки и таракашки. И я уже стал думать, что обо мне совсем забыли и никогда я не испытаю хорошего пинка, радующего мою мячиковую душу.

Но, может, диван состарился раньше меня, может, просто он надоел моим хозяевам, и его сдвинули с места и куда-то унесли. И тут мой, сильно повзрослевший, хозяин Витя увидел меня. Он очень обрадовался, как, впрочем, и я.

Витя уже разговаривал басом, лицо у него было в угрях, и он держался очень независимо. Он меня обдул, вымыл и взял с собой гулять. Правда, теперь не играл, а посидел на мне верхом и потом зачем-то запустил меня в окно.

Я ударился в стекло как можно мягче и отскочил на землю. Окно открылось, и сердитый мужчина, ругаясь, пообещал Вите оторвать голову, а меня изрезать на ремни.

В это время из подъезда выскочила симпатичная черненькая девушка, взяла Витю под руку, и они вдвоем, не обращая внимания на угрозы мужчины, который, оказалось, был папой этой девушки, пошли на дискотеку. И я – под мышкой Вити.

Так продолжалось много вечеров.

Однажды Витя не рассчитал силу броска, и я, несмотря на желание смягчить удар, все же разбил стекло. Витя тут же скрылся. Сердитый папа невесты выскочил из дома и стал меня ловить. Я увертывался, как мог, но был схвачен сильными руками и зажат между колен. И наступило исполнение обещания. Меня начали резать.

Мне не было больно. Но душа…

Душа опять потеряла тело. Куда ей теперь: в Рай, в Ад?

Или снова в кого-то или во что-то.

На то воля Божья.

Но хорошо я все-таки пожил мячом.

Как меня великолепно пинали.

Пять лет назад я изобрел новое, самое мощное, самое совершенное оружие. Когда осмыслил, что я изобрел, то по наивности радостно подумал, что это оружие положит конец всем войнам и конфликтам, потому что каждая из воюющих сторон, имея его, не сможет ни проиграть, ни победить. Поэтому не будет ни победителей, ни побежденных. А без этого и смысл самой войны отпадет. Значит, войн не будет. Войнам конец.

Как же я ошибался.

И со временем, поняв свою ошибку, я стал штудировать историю создания оружия и с удивлением обнаружил, что каждый изобретатель нового оружия считал точно также как и я, что его изобретение приведет к полному и окончательному прекращению войн. Будь то лук со стрелами, порох или атомная бомба. Но происходило все наоборот. Войн становилось больше, начинались они чаще и были кровопролитнее прежних. На каждое новое оружие моментально находили новое антиоружие. На антиоружие – оружие. На оружие – антиоружие. И опять гонка по спирали.

Но осознание всего этого пришло позже, а в начале я, создав принципиально новое оружие, наивно поверил, что войнам конец. Но вот прошло пять лет, и что же?

Войны продолжаются.

Что изобрести? Какой силы сделать оружие, Чтобы войны прекратились раз и навсегда?

Или вообще не надо изобретать ничего? Может, надо наложить мораторий на изобретения? Уже не знаю, ничего не знаю.

Но давайте по порядку о моем изобретении.

Я путем сложного химического соединения открыл такое вещество, которое буквально перевернуло все понятия о строении и функционировании нервной системы человека. Я сам после этого открытия два дня находился в том состоянии, в котором предположительно должны находиться солдаты противника.

Свойства моего препарата были настолько необычны, что я сразу понял, что его применение прежде всего необходимо в военной области, чтобы прекратить наконец все войны. Дело в том, что нанесение изобретенного мною вещества на пулю, снаряд или мину практически делает необязательным попадание в цель. Мой препарат действует на нервную систему человека на расстоянии нескольких метров в зависимости от концентрации препарата. Солдат, мимо которого пролетела пуля, попадает под действие моего вещества и перестает быть опасным.