Машина смерти
Шрифт:
Стив посадил аэрокар на «этажерку» на одной из соседних улиц, дальше пошли пешком. Поль сказал, что не чувствует опасности, но Тина продолжала внимательно оглядывать редких прохожих и сканировать пространство в доступном радиусе. Это была ее затея, и она считала себя ответственной за любые возможные неприятности.
Погорелая вилла Лиргисо находилась неподалеку от Месеодге, но коттедж был зарегистрирован на другое имя. Небольшое респектабельное строение на уводящей к морю длинной улице. Тина так и не засекла ничего подозрительного, и, пока Стив открывал электронные
В Месеодге не было времени, как нет его на картине, запечатлевшей аккуратно изъятый из реальности кусок пейзажа или городского ландшафта. Все здесь оставалось неподвижным, никуда не текло, ни к чему не стремилось, – по контрасту с постоянной лихорадкой Тининой жизни.
Бросив рассеянный взгляд на блестящее море в конце улицы, она вошла вслед за Стивом и Полем в окруженный решетчатой оградой дворик. Под окнами коттеджа цвели пышные лиловые кьямавы, напоминающие земные розы. Возле крайней клумбы замер садовый автомат с растопыренными усами-датчиками, поливочный резервуар придавал ему сходство с улиткой.
– Замаскированный сторож, – кивнул на него Стив. – Стрелять в нас он вроде не собирался, но я его на всякий случай выключил.
Внутри никакой мебели, как будто всю обстановку отсюда вывезли – а может, ее никогда и не было. До блеска натертый черный паркет, тревожные переливы ковровых покрытий, светильники в виде притаившихся под потолком странных тварей.
– Это его стиль, – негромко сказал Поль. – Ни с чем не спутаешь. И девушка здесь – где-то внизу, видимо, в подвале.
Вниз вела винтовая лестница, оплетающая покрытую бронзовой чешуей колонну. Все пароли оказались верными, двери открывались с первого раза, охранная автоматика пассивно дожидалась, когда Стив ее заблокирует, и Тина уже начала думать, что никаких сюрпризов здесь нет, но скоро выяснилось, что это не так.
Раздвинулись створки последней двери, и они вошли в комнату, где стояло несколько мягких кресел, а также холодильник с прозрачной дверцей, за которой виднелись бутылки с напитками и всевозможные деликатесы. «Кокон спасения» находился в смежном помещении, за аркой, а стена справа представляла собой тонированное синеватое зеркало, и на его поверхности были нарисованы черным фломастером Лиргисо-энбоно и Поль – резкими уверенными штрихами, в реалистической манере, в натуральную величину.
Когда Поль увидел это произведение искусства, у него кровь от лица отхлынула. Несколько секунд он молча созерцал непристойную картинку, потом сомнамбулическим движением сунул руку в карман и вытащил лазерный пистолет.
– Стой, это же зеркало! – Тина вовремя стукнула его по запястью. – И вообще, можно проще.
По стене побежали трещины, зеркальное покрытие с тихим звоном осыпалось на пол.
Шагнувший к арке Стив обернулся на шум.
Поль невнятно выругался и сел в ближайшее кресло, руки у него слегка дрожали.
– Хорошо, что мы Ивену с собой не взяли, – прошептал он после паузы. – Еще б она это увидела…
– Да он все время порнуху рисует, – сказала Тина. – Сколько раз он меня в аналогичном
– Он ведь попросил нас о помощи и все равно не удержался от гадости! – Поль смотрел на нее, недоуменно морщась. – Вот чего я не понимаю!
– А он просто не смог удержаться – это выше его сил, сколько бы он ни хвалился своим самообладанием. – Помолчав, Тина добавила, чтобы хоть немного разрядить обстановку: – Зато он поесть нам оставил.
– Да меня тошнит после этого образчика его творчества! Ты видела, какое выражение лица у меня было на этой картинке?
– Так ведь это не твое лицо, а плод его воображения.
Поль овладел собой достаточно быстро. Как обычно: сначала всплеск эмоций, а затем переход в состояние, когда доминирует рассудок, и эмоции, какими бы они ни были, не мешают ни думать, ни действовать.
К оставленному в холодильнике угощению никто интереса не проявил, и они прошли в комнату с «коконом». Лейла, или Дина Вански, как ее звали раньше, или, по новым документам, восемнадцатилетняя иммигрантка с Яхины Фелита Нирок, лежала под прозрачной крышкой неподвижно, с закрытыми глазами. Фарфорово-бледная кожа, прямые черные волосы, тонкие черты лица. Если в Месеодге время остановилось, то погруженная в бессрочную летаргию Лейла находилась в сердцевине этого окаменевшего куска времени и вместе с ним никуда не двигалась.
– Поль, последнее слово за тобой, – сказала Тина. – Я хотела бы ей помочь, но боюсь сделать ошибку. Попробуй почувствовать будущее и определить: если мы ей поможем, не закончится ли это для кого-нибудь очень плохо?
Стив взглянул на нее с оттенком удивления и кивнул – как будто собирался предложить то же самое, но Тина его опередила.
Поль подошел к «кокону», постоял около него несколько минут, потом повернулся и произнес:
– Не могу сказать, что она мне нравится, но если мы ей поможем, вреда не будет.
– Вот и хорошо, а то все-таки жалко девочку.
– Это будет сложно, – добавил Поль. – Даже не знаю, как описать словами то, что с ней случилось…
– Я понимаю, о чем ты, – отозвался Стив. – Но попробовать можно.
Поль смоделировал на компьютере трехмерную схему. Выглядело это как абстракция: свернутый, буквально спрессованный объект, оплетенный пульсирующей красной паутиной.
– Вот приблизительно то, что я вижу, – пояснил он. – Эта красная пакость – гипноблок, что-то вроде компьютерного вируса. Пока он не уничтожен, выводить Лейлу из комы бесполезно.
– Когда есть наглядный материал, работать проще, – заметил Стив. – Я начинаю.
Ничего не менялось. Он стоял возле «кокона», телепортированного вместе с пациенткой в Хенуду, такой же неподвижный, как Лейла, похожая на белый пластолитовый манекен в черном парике. Но если посмотреть глазами Полины Вердал, открывалась совсем другая картина: столб слепящего цветного пламени, который был Стивом, выбросил пылающий протуберанец, и Лейлу тоже охватило пламя, а через некоторое время нити «паутины» начали исчезать, одна за другой, и намертво спеленутое существо пошевелилось.