Маска безумия (Лепестки и зеркало)

Романовская Ольга

Эллина ликовала: она видела беглеца. И, похоже, не упустит его.

Лошади у неё и товарищей одинаковые, вскоре они поравняются. Особенно, если гоэта срежет угол через поля. Что она и сделала, рискуя получить от разгневанных крестьян камнем в спину.

Гоэта едва успела натянуть поводья, чтобы не сломать ноги лошади: среди поникших неубранных пустых колосьев предательски притаилась срубленная осинка. О том, что она там делала, Эллина задумалась уже на земле. Потирая ушибленный бок, гоэта не раз прокляла того, кто срубил

дерево и не удосужился его убрать. Утешало одно: Звёздочка цела, а собственные ушибы заживут.

Время было упущено, поэтому Эллина не спешила подыматься, гадая, отделалась ли просто синяками: подозрительно ныл бок, как бы рёбра не треснули.

Нет, Брагоньер, конечно, потратится на лекаря-мага, но до Сатии ещё нужно добраться. А со сломанными костями это проблематично, придётся носилки делать, либо место в дорожной повозке покупать.

Обидно до демоновых потрохов! Впереди день рождения Анабель - а с трещиной в рёбрах не потанцуешь. Словом, невезение жуткое. Будут они, две подруги, полулежать на диване.

– Помочь?

Эллина радостно обернулась - Малис!

Некромант ловко вздёрнул её на ноги, ощупал и заверил, кости целы. Потом, прищурившись, взглянул на крохотные удалявшиеся силуэты преследуемого и преследующих и велел ехать к темневшему за полем лесу:

– Я тебе его доставлю в самом лучшем виде. Будет знать, как жизнь тебе портить. Договор в силе: сначала он твой, потом мой.

– Малис, - неуверенно начала Эллина, - так нельзя... Все эти ритуалы, они...

Некромант глянул на неё и сложил руки на груди. Так, чтобы она видела раухтопаз перстня, до краёв напитанный Тьмой.

Гоэта невольно отступила на пару шагов.

По коже пробежали мурашки - от камня веяло холодом, предупреждая об его сущности - смерти. Ею он питался, её он нёс.

Никто, кроме некромантов, не носил раухтопазов: иных они убивали.

– Не расстраивай меня, золотце, - Малис склонился над ней, и Эллина дёрнулась, чтобы камень не коснулся кожи.

Некромант усмехнулся:

– Я не собираюсь отбирать жизнь. Пора бы знать, тебя я не трогаю.

Малис коснулся кончиками пальцев её подбородка и стёр грязь со щеки.

Раухтопаз обжигал холодом, заставляя сердце испуганно замирать и пропускать удары.

Гоэта чувствовала, что баланс энергии некроманта слегка сместился в сторону Тьмы, поэтому старалась быть осторожной.

Но ведь прошла всего пара часов, когда Малис успел прибегнуть к тёмному колдовству?

Радовало, что перекос минимален: те шесть совместных недель научили Эллину определять подобные вещи почти с ювелирной точностью.

Малис убрал руку - и бок сразу перестал болеть. Отступила и ломота в плече. Значит, он опосредованно воздействовал на повреждения магией через кровь. Незаметно, но точно. Редкий случай - лечащий некромант.

– Не беспокойся, о тебе никто не узнает, - заверил Малис.
– Твои друзья нас не

увидят. Потом просто найдут тело. Жди!

Гоэта открыла рот, чтобы ответить, но собеседник уже исчез.

Решив, что там, в лесу, от неё будет больше толку, чем здесь, Эллина отловила Звёздочку, забралась в седло и неспешной рысцой направилась в указанном направлении.

Пусть торговец и мерзавец, но под нож Малиса не попадёт. Для него припасено людское правосудие и тюрьма. Оставалось только придумать, как убедить некроманта отказаться от безумной идеи.

А в голове всё крутилось: как Малис оказался под Сатией? И не покидала мысль о том, что именно с ним сотрудничал мэтр Варрон. Тёмных магов не так много, а некромант сам признался, его выгнали из дома, мог перебраться в другие края. Говорят же, прятаться удобнее под самым носом у врага.

Оставался ещё один эпизод с тёмным магом: Хаатер ведь тоже заплатил за смерть актёра волшебнику. Если так, маг - сообщник убийцы.

Гоэта надеялась, что ошиблась в предположениях, и Малис сотрудничал только со следствием. В конце концов, тот маг сбежал, а некроманта наверняка проверили перед тем, как нанять.

Успокоившись, Эллина убедила себя, что помощник Варрона и Малис - два разных лица. Но червячок сомнения остался.

Гоэта наконец добралась до леса. Остановилась на опушке, напряжённо поглядывая по сторонам.

Ждать пришлось недолго: лёгкое дуновение коснулось щеки. Эллина обернулась, но никого не увидела. Разве что смотрел на неё бусинками глаз какой-то зверёк. Приглядевшись, гоэта поняла, это фантом, наскоро сделанный, колеблющийся от ветерка.

Призрачный зверёк подпрыгнул, привлекая внимание, повернулся к ней спиной и исчез.

Эллина вздохнула, спешилась и повела лошадь вглубь леса. Шла и шла, понимая, в её же интересах затеряться в чаще и не попасться никому на глаза.

Деревья сомкнулись над головой; солнечный свет тускнел с каждой минутой. Не было видно ни тропинки, ни просеки, поэтому гоэте и Звёздочке приходилось идти гуськом, друг за другом, борясь с зарослями крапивы, муравейниками, кустарником и буреломом.

Лошадь недовольно фыркала, прижимая уши: то ли чуяла дикого зверя, то ли нечисть. Привязать бы её, не мучить, но велика вероятность, вернувшись, не обнаружить единственного средства передвижения.

Нахмурившись, Эллина решила проверить тепловую карту. И вовремя - на периферии зрения мелькнула подозрительная аура. Гоэта мгновенно вернулась в материальный мир и обнажила флиссу. Вздрогнула, ощутив чей-то пристальный взгляд. Ламия(9). Вот спасибо Малису, завёл неведомо куда! Или он таким образом мстил Брагоньеру? И ей заодно как предательнице. Тёмные - на то и тёмные, что их поведение непредсказуемо. А злопамятность - главная черта. Изменился же у него баланс энергии - изменились и помыслы. Да и вела себя с ним Эллина не слишком приветливо...