Маска Для Весов
Шрифт:
... В таких домах я ни разу не была: в последнее время, после замужества подруги, встречались мы с Инной всегда в кафе.
– Ого, это ведь здесь двухуровневые квартиры, да?
– спросила я, с интересом разглядывая необычный дом. Правда, сейчас он не производил впечатления необычного, но даже знать, что в нём квартиры в два этажа, - уже вызывало любопытство.
– Да, здесь, - вздохнула Инна.
Мы вошли в подъезд. Ничего себе - у них здесь вахтёрша за столом. В жилом-то доме! Сухонькая старушонка, с цепким взглядом, будто просканировала нас, особо задержавшись пронизывающим взглядом
– Здравствуйте, Нина Васильевна, - рассеянно сказала Инна, снимая перчатки.
– Не знаете - Тарас приезжал?
– Нет, Инна Валерьевна, не приезжал, - сказала старушонка и поджала сморщенные губки. Кажется, ей не терпелось кое-что сообщить моей подруге, отчего Инна вздохнула и сама заговорила на страшно интересующую вахтёршу тему.
– Он вчера был не один?
– Ой, не говорите, Инна Валерьевна, не один!
– прорвало вахтёршу.
– Ой, совсем не один! Такую прошмандовку привёл - не приведи Господь! Бабу - и такую вульгарную! Ни капли в ней интеллигентности! Нашёл тоже! Откуда только выкопал?! И как только таких земля носит?! Говорить-то совсем не умеет, одно только болтает: ля-ля-ля - тополя!
С трудом удерживаясь от смеха, лифтом мы поднялись на четвёртый этаж. Выходя из кабины, Инна вздохнула:
– Нам смешно, а жильцам с этими жить, о чём они пока не знают.
Квартира Инны мне понравилась, наверное, ещё бы больше, не побывай здесь эта "прошмандовка". Подруга печально оглядела первую просторную комнату, куда мы первым делом попали, и вздохнула.
– Она здесь обыск, что ли, проводила?
В общем, если быть деликатной и не вспоминать о прошедшем по квартире Мамае, комната и впрямь выглядела так, словно её небрежно обыскали: мелкие вещи разбросаны, на ковре громоздились, видимо, те самые сумки, на которые наткнулась Инна, внезапно вернувшись домой. Несколько дней было у захватчицы, чтобы с комфортом расположиться в этой огромной и роскошной квартире, - и на тебе. Вещи до сих пор валяются там, где их обнаружила моя подруга.
– Пошли наверх, - ровно сказала Инна.
– Я возьму только свои личные вещи. И документы.
В углу комнаты несколько красиво выложенных паркетом ступеней вели к лестнице с перилами. Я прошла несколько насторожённо эту лестницу, чтобы оказаться в роскошной спальне. Мягких оттенков от тёмно-коричневого до светло-жёлтого, спальня явно была обставлена силами подруги. Комната сразу успокаивала и наводила на мысли об отдыхе. Но что-то в ней сейчас опять-таки настораживало. А может, меня насторожило, как Инна встала перед шкафами, прижав руки к груди. Не снимая перчаток, она, помедлив, вытянула почему-то неплотно вошедший в пазы длинный ящик комода. И снова замерла.
Я подошла ближе и заглянула в выдвинутый ящик. Кажется, здесь лежало нижнее бельё. Стопками, которые выглядели почему-то очень неряшливо. Кажется, шустрая дамочка, в шубе из линяющего зверя, успела проверить все вещи Инны, переворошив их. Наверное, поэтому ей было некогда распаковывать свои сумки.
– Я...
– начала Инна и запнулась, прикусив губу. Её передёрнуло.
– Я... лучше... Яна, давай заедем по дороге домой в пару магазинов. Я... Я не смогу это надеть. Как представлю,
Я смешливо вздёрнула уголок губы.
– Можно сделать лучше: попросить Глебушку подарить тебе на Новый год парочку магазинов с нижним бельём!
Инна расхохоталась - правда, несколько нервным смехом и с силой задвинула ящики комода. В результате мы вынесли из квартиры всего несколько больших пакетов, куда уложили любимые безделушки, книги, верхнюю одежду и обувь - её Инна забрала почти всю: ножка у неё маленькая, так что редко кому чужому подойдёт эта обувь. Всё вынесенное уместилось в багажнике и на заднем сиденье.
Сев рядом, я спросила:
– Не жалко? Столько оставлять?
Подруга смотрела вперёд - на дорогу, на метель, которая шустро разбегалась снежными вихрями... Потом вздохнула.
– Это всего лишь вещи. Дело наживное. Поехали?
– Поехали, - согласилась я.
Мы и правда заехали в пару магазинов, чтобы купить Инне самое необходимое на первый случай, после чего я попросила её:
– Слушай, Инна, может, ты поедешь домой одна? Оставь меня у "Детского мира". Я пойду на рынок через ёлочный базар - обещала маме купить несколько веточек, а вернусь - помогу перенести вещи. Как?
– Хорошо. Конечно.
Инна выглядела успокоенной, как будто она не забрала вещи, а сбежала из квартиры, в которой прожила столько лет... Я тоже успокоилась за неё, особенно узнав, что Глебушка должен приехать за нею после шести вечера... Счастливая. Ожидание, волнующее и прекрасное, ей обеспечено. Ей есть чего ждать от Нового года... "Опять за своё!
– одёрнула я себя.
– Неделю назад ты вообще ничего не ждала от жизни. У тебя крупные перемены, а ты ещё жалеешь о чём-то. Молчи себе в тряпочку и наслаждайся жизнью... любуйся на чужое счастье. Нет, не на чужое - на счастье подруги".
Машина подъехала к бордюру впереди остановки, я выскочила, хлопнула дверью и, помахав Инне, пошла в небольшой переулок, ведущий к рынку мимо "Детского мира". Сначала шла бездумно - в текущей к рынку толпе, наверное, точно так же, как и я, спохватившейся, что неплохо бы прикупить домой что-нибудь пахнущее традиционным Новым годом. Шла, изредка слизывая с губ падающие снежинки. Здесь, в глухом переулке, метель не бушевала, и снег танцевал изысканными петлями, припорашивая идущих мягкими белыми шлепками.
И снова... Что он думал обо мне, глядя, как я заигрываю с ним в кафе? Что думал, когда мы целовались в мастерской Инны и он обнаружил, что я расстегнула на нём рубаху - так захотелось почувствовать его кожа к коже?.. Неужели во всех случаях, когда мне с ним было хорошо, он помнил, что я всего лишь байкерская подстилка?..
Внезапно ноги подогнулись, и меня замутило. Пришлось быстро подойти к забору, отделяющему от переулка детский сад. Очень быстро, потому что я вдруг начала задыхаться - и испугалась, что меня вот-вот стошнит. Постояв у забора, схватившись за столбик и чувствуя на спине отчётливо осуждающие взгляды прохожих ("Ишь, до Нового года ещё далеко, а эта уже готова - напилась!"), я стала приходить в себя. Ф-фу... Что это? Вроде с утра ничего не ела такого. Или на меня так подействовало состояние подруги, что я слишком начала переживать за неё?