Маска Феба 2
Шрифт:
Уезжал я из Петергофа после обеда. При этом у меня осталось щемящее чувство грусти. Будто сблизился с родным человеком и тут же расстался. В карете я спрашивал себя, нравится ли мне Екатерина?
Ну, чисто по-женски? Нет, точно нет. Но друга такого иметь — мечтал бы. Но, при прощании с ней мне стало ясно, что продолжения «вечера откровений» не будет. Насколько я понял, тот же граф Сергей Шереметьев в неё давно и безнадёжно влюблён, но она идеалистка и мечтательница. Живёт в своём мире. Однако это не помешало нам вместе начать работать над новым проектом.
На сей раз мы поплывём по северному пути.
Это плавание ничем не напоминало то, что было год назад. Тогда мы плыли, зная, что вскоре вернёмся назад. А вот сейчас я в этом не уверен. И дело не только во мне. Я смог найти себя во Франции, но никогда не забывал, что это чужбина. А вот у Мари ситуация иная. На родине она была девушкой-инвалидом, полностью зависящей от брата. В лучшем случае она смогла бы выйти за небогатого паренька с предместий Парижа. Может быть, бог бы дал бы ей детей и хорошего мужа.
Но в далёкой варварской России она нашла нечто иное. Самоуважение и возможность окунуться в мир, который во Франции ей был недоступен. В Петербурге никто не спрашивает у неё, на каком основании она находится среди высшего общества. Ну так получилось, что она, как моя сестра, автоматически получила прописку среди дворянства. У неё появились подруги и свои интересы. Вполне вероятно, что найдётся человек, который её полюбит. И тут я предлагаю ей вернуться назад к тусклому прозябанию. Конечно, это вызвало резкое отторжение, но вскоре девушка поняла, что я не собираюсь силком возвращать её домой.
В Париже уже август, а мы только въехали в его предместья. Пока остановимся в недорогой гостинице, а там посмотрим.
Я уехал из Парижа чуть более года назад, но такое ощущение, что прошло намного больше времени. В школе много новых лиц и мне пришлось искать хоть кого-то, кто мог бы подсказать, где найти Гюстава. Рене один из наших самых возрастных борцов. Ему под сороковник, и сейчас именно он остался старшим. Гюстав повёз команду на очередной чемпионат в Англию. Жаль, придётся ждать, когда они вернутся.
Но, в принципе у меня хватает и своих дел. Иван Николаевич Клейн ухитрился собрать с энтузиастов около 2000 рублей на оборудование для зала школы. А я, как раз знаю, кто может нам помочь. Достать относительно недорого те же маты, набитые прессованным сеном. А также комплекты формы для тренировок и почти новое железо для русских силачей. Это поедет тихим ходом по морю.
Разумеется, первым делом мы посетили могилу Жана, Мари положила букетик цветов и попросила оставить её одну.
— Ты уверена в этом? Ведь может по-всякому повернуться. А так у тебя всегда будет своё жильё, — я всего лишь поделился с Мари некоторыми планами на жизнь. По возвращению Гюстава я хочу заняться делами. Узнать доходность он нашего клуба. И вообще я рад, что не ошибся в нём. По устной договорённости он регулярно отправлял телеграфом мне мои ежемесячные дивиденды. Судя по ним, дела у нас идут неплохо. А тут ещё в Петербурге открылся филиал французского банка «Лионский кредит», где я без открытия счёта могу получать переводы. Именно они позволяли мне весь год чувствовать себя свободно в материальном плане.
Так вот, я долго думал на этот
Разумеется, это только в том случае, если мы сможем добиться начала работ по строительству клуба. Ну и Мари тоже решила внести свою лепту и захотела продать свой домик, — Нам вполне хватит квартиры, подобной той, в который мы прожили год. Я уверена, что ты сможешь добиться успеха. Может быть тогда я и захочу купить своё жильё в российской столице.
Вот так, девочка решительно рвёт связи с Францией. Без всяких сомнений. Я пытался отговаривать и оставить дом, продолжать его сдавать. Цены на такую недвижимость в престижном районе только растут. Но девушка уже приняла решение. Она упрямо сжала губки, я-то уже знаю эту мимику. Она однозначно говорит о том, что та закусила и ни за что не передумает.
А Рене я пригласил посидеть в одну из многочисленных кафешек Парижа. Мужчина мне всегда нравился своей немногословностью, есть в нём этакая надёжность. Он с Гюставом уже давно, но сейчас практически перестал выступать. Рене боролся в среднем весе, а там сороковник — это уже критически. Поэтому уже второй год Гюстав подтягивает его своим помощником. Рене натаскивает молодёжь в школе, тогда как виконт больше занят делами клуба и соревнованиями. И ещё я узнал кое-что интересное. Рене тогда ездил с нами в лондонское турне и видел выступления их вольников. Вот он и попытался ввести что-то подобное здесь в парижской школе. Но вот Гюстав этому воспротивился и на этой почве у них возник конфликт. Рене даже подумывает уходить из школы. Ему тётушка оставила небольшое наследство, и он хочет заняться своей личной жизнью. У мужчины до сих пор по различным причинам нет семьи.
— А как ты смотришь на то, чтобы переехать в Санкт-Петербург? Там есть неплохая школа борьбы, и я хочу её расширить. Английскую борьбу будут изучать наравне с французской. Ты можешь стать тренером, насчёт условий поговорим.
— Ну не знаю. Я Гюстава не брошу.
— Подожди, ты же сам сказал, что уже стар для борьбы и хочешь заняться чем-нибудь другим. В любом случае у Гюстава ты можешь быть только помощником. А у меня сам станешь тренером.
Вроде мне удалось заронить в нём интерес. Но, окончательно он определится, когда вернётся Гюстав.
Разговор с Гюставом получился сложным:
— Пойми, Мишель. Мы так не договаривались. Наш клуб строился с прицелом на тебя. Отсюда и твой солидный процент участия. Я думал, что ты вернёшься через несколько месяцев. Но прошёл год, и ты заявляешься вот так и говоришь мне, что закрываешь свои дела? И перебираешься обратно в Россию?
Он ещё наговорил кучу всего и по большому счёту он прав. Но что же мне теперь делать? Я и тут нужен, надо ехать с командой, напомнить о себе. И в Петербурге меня ждут. Вот же засада. Но в любом случае придётся задержаться. Гюстав сказал, что самое важное — нужно провести домашний чемпионат в Париже. И сэр Генри сразу сделал стойку, закинул удочки на предмет нашего приезда в страну туманного Альбиона.