Маска Ктулху
Шрифт:
Я направился прямиком к дому доктора Телфера, где остановился отец Брисбуа. От моего дикого и жуткого вида священник не на шутку перепугался, а доктор Телфер тут же предложил мне принять успокоительное, от которого я отказался.
Я сразу рассказал им, что видел в лесу. Судя по выражению лица священника, это его не удивило. Доктор же ясно дал мне понять, что считает меня жертвой галлюцинаций, вполне обычных в это время суток. Однако отец Брисбуа с ним не согласился. Он сказал, что мне удалось проникнуть за завесу, которую редко кто видит, что я не стал жертвой галлюцинаций, а получил фактическое доказательство существования призрачного мира, о котором большинство
Он спросил, знаю ли я, что индейцы имеют очень древнее происхождение, возможно азиатское. Я ответил, что знаю. Тогда он начал что-то говорить о древних богах, которые существовали еще до появления человечества.
Я спросил, кого он называет древними богами.
Священник ответил так:
— Существуют глубоко запрятанные, тайные каналы, по которым в наш мир проникают сведения о пришельцах из иных миров. В качестве примера я могу назвать Хастура Невыразимого и его мерзкое порождение.
Я заметил, что это всего лишь легенда.
Священник сказал:
— Да, но не забывайте, что все легенды основаны на реальности, даже если она и относится к древнейшим векам, о которых человечество давно позабыло. Злобный Хастур, когда-то призвавший к себе духов всех стихий, а затем подчинивший их своей воле, — одна из тех легенд. А покровители стихий, которым до сих пор поклоняются в самых глухих уголках Земли? Один из них — это Повелитель Воздуха, Оседлавший Ветер, другой — Итакуа, Повелитель Белого Безмолвия, бог, у которого нет тотемов. В конце концов, разве у нас, христиан, нет библейского мифа о борьбе сил добра и зла в лице Господа нашего и слуг Сатаны?
Мне очень хотелось возразить священнику, поспорить с ним, но я не мог. В памяти всплыли каменные круги, глухой лес вокруг Коулд-Харбор — и я промолчал. Я промолчал еще и потому, что от одного индейца уже слышал имя, только что произнесенное священником, — Итакуа.
Видя, куда клонит священник, я заметил:
— Вы хотите сказать, что местные индейцы поклоняются существу по имени Итакуа и приносят ему в жертву своих детей? А что же тогда случилось с Люка? И кто такой этот Итакуа?
— Да, именно это я и хочу сказать, — ответил священник. — Только так можно объяснить исчезновение детей. Что же касается Люка, то он, как известно, был крайне непопулярен среди местного населения, вечно задирал индейцев и однажды крупно повздорил с ними на лесной опушке; это случилось за несколько дней до его исчезновения. А вот кто такой Итакуа — этого я вам сказать не могу. Существует поверье, что смотреть на него могут только те, кто ему поклоняется; для чужака взглянуть на него — значит умереть. Что вы видели над алтарями? Кто наблюдал за вами из леса? Итакуа? Кого вы видели — духа воды, ветра или белого безмолвия, снежную тварь?
— Но, господи боже, человеческие жертвы! — воскликнул я. — Скажите, кого-нибудь из этих детей нашли?
— Я похоронил троих, — задумчиво ответил священник. — Их нашли в снегу, недалеко отсюда; их тела окутывал пушистый снег, белый, словно саван; они были холодны, как лед, хотя двое еще дышали. Они умерли чуть позднее.
Я не знал, что сказать. Если бы мне рассказали об этом вчера, я бы только посмеялся, как и предполагал отец Брисбуа. Однако после того, что я видел в лесу… эта тварь, которая даже отдаленно не напоминала человека… Поймите, я так и не понял, кого отец Брисбуа называл Повелителем Белого Безмолвия, а индейцы называли Итакуа, но я действительночто-то видел.
В эту минуту в дом прибежал индеец-посыльный и с порога крикнул, что
Однако это был не ком.
Это было тело Анри Люка, холодное, как камни в лесу, плотно облепленное снегом, словно завернутое в кокон. Я пишу «в кокон»,потому что это действительно был кокон.Тело было завернуто во что-то, напоминающее тончайшую, чудную кисею, ослепительно белую, отливающую голубым и зеленым; когда мы начали счищать с тела снег, мы словно снимали с него хрупкую белую паутину.
И вот, когда был снят последний слой, мы обнаружили, что Анри Люка жив! Доктор Телфер не верил собственным глазам, хотя у него уже было два похожих случая. Тело было таким холодным, что мы не могли до него дотронуться, и все же прощупывалось слабое, едва ощутимое биение сердца. Когда мы перетащили Люка в дом, он начал дышать, сердце забилось сильнее.
— Этого не может быть, — сказал доктор, — но такое случается. И все же он умирает, в этом нет никакого сомнения.
— Надеюсь, он успеет прийти в себя, — сказал священник.
Но доктор только покачал головой.
— Это невозможно, — сказал он.
И вдруг Люка заговорил, словно в бреду. Сначала он издавал какие-то низкие, нечленораздельные звуки, будто пел, затем мы смогли различить отдельные слова и наконец целые фразы.
Я и священник начали их записывать. Ниже привожу свои записи:
«О мягкий, чудный снег… Итакуа, возьми мое тело, пусть унесет меня повелитель снегов, пусть великий бог белого безмолвия положит меня к ногам великого… Хастур, Хастур, adoramus te, adoramus te…Как мягок снег, как баюкает ветер, как сладко пахнет лотосом! О Итакуа, лети к Хастуру…»
И дальше в том же духе, одна бессмыслица. Должен сказать, что мне, как и всем, было доподлинно известно, что Люка никогда в жизни не изучал латынь. Что же касается Хастура, которого Люка упомянул вскоре после отца Брисбуа, то тут я не знаю, что и сказать.
Вот так, слушая бессвязное бормотание Люка, мы смогли в какой-то степени раскрыть тайну его исчезновения. Очевидно, в ту ночь, когда началась снежная буря, он вышел из своей хижины, привлеченный звуками какой-то неземной музыки и страстным шепотом, звучавшим из темноты. Люка открыл дверь и выглянул наружу; никого не увидев, он вышел из хижины. Осмелюсь предположить, что кто-то его просто загипнотизировал, хотя это кажется маловероятным. Здесь его и схватил «кто-то, налетевший сверху», как говорил Люка, описывая его как «ветер со снегом». Больше он ничего не помнит; очнулся он в лесу, в центре каменного круга. Он видел огромные костры, горящие в лесу, индейцев, распростершихся ниц перед алтарями, и некое «облако дыма, переливающееся зеленым и пурпурным цветом, с горящими глазами». Неужели это было то самое облако, которое видел и я? Немного повисев в воздухе, снежная тварь начала снижаться. Все это время раздавалась музыка; внезапно Люка стало очень холодно. Он хотел выбежать из круга, но не смог — чья-то невидимая рука держала его, не давая уйти. Он страшно испугался и принялся бегать по кругу, а затем побежал через его центр, и тут какая-то неведомая сила оторвала его от земли, подняла в воздух, и его окутало мягкое, шуршащее снежное облако. Он снова услышал музыку и пение, а затем откуда-то далеко, с земли, послышалось жуткое завывание. После этого он потерял сознание.