Маска одержимости
Шрифт:
И тут она заметила, что Стив и Чак уж больно подозрительно смотрят на нее. И опять эти вечные улыбочки.
Карли Бет перестала жевать.
Чак со Стивом покатывались со смеху. Сабрина смотрела, не понимая, в чем дело.
Карли Бет замычала и выплюнула на салфетку непрожеванный кусок.
Сковырнув верхний кусок хлеба, она обнаружила на куске индейки… большого коричневого червя.
— Ой! — воскликнула она, закрыв лицо руками.
Вся столовая грохнула. Все уматывались.
— Я… я съела червяка. Меня сейчас вывернет! — простонала
— Да это не настоящий червяк, — с трудом, давясь от смеха, проговорил Стив.
— Не настоящий? — Карли Бет с недоумением смотрела на то, что она только что жевала. Еще немного и ей станет плохо.
— Да, не настоящий. Резиновый. Погляди сама, — сказал Стив.
Карли Бет заколебалась. Со всех столов пересмеивались, показывая на нее пальцем.
— Да давай же. Он не настоящий. Возьми его, не бойся, — подбивал ее Стив.
Карли Бет осторожно двумя пальчиками с отвращением подняла с сандвича коричневого червя. Он был теплый и скользкий.
— Попробуешь еще? — смеясь бросил Стив.
Настоящий! Живой червяк!
С пронзительным воплем Карли Бет швырнула червяка в Стива, который чуть со стула не упал от смеха, с грохотом отбросила стул и, зажав рот рукой, выбежала вон из столонов.
Я съела червяка, стучало у нее в голове. Я чувствую его вкус! У меня во рту вкус этой гадости! Ну, подождите, твердила на бегу Карли Бет, я вам отомщу.
Вы еще пожалеете. Я вам за все отплачу! Вылетев из двустворчатых дверей, она ринулась в туалет, подгоняемая дружным смехом.
3
Когда кончился последний урок, Карли Бет вышла из класса в коридор, не желая ни с кем разговаривать. За спиной она слышала перешептывание.
Она знала, что вся школа смеется над ней.
Карли Бет съела на обед живого червяка.
Карли Бет — отъявленная трусиха.
Карли Бет собственной тени боится.
Карли Бет напугает всякий, кому ни лень.
Чак и Стив выкопали настоящего дождевого червяка и сунули его в сандвич. А Карли Бет возьми да откуси сандвич.
Что за дура!
Карли Бет, не останавливаясь, бежала до самого дома. Все три квартала. И с каждым шагом в ней росло возмущение.
Как они посмели так поступить? И это мои друзья?
Почему они вбили себе в голову, что надо мной можно потешаться и вечно запугивать? Тяжело дыша, она вбежала в дом:
— Есть кто дома? — Она остановилась в передней и, держась за перила, пыталась перевести дыхание.
— Эй, Карли Бет, что-нибудь случилось? — тут же раздался голос миссис Калдуэл из кухни.
— Я бежала всю дорогу, мама, — проговорила она, снимая синюю куртку.
— Да в чем дело? — спросила миссис Калдуэл.
— Просто
Мама взяла у нее куртку и повесила в стенной шкаф в передней, потом подошла к дочери и ласково погладила ее по мягким каштановым волосам.
— И откуда у тебя такие прямые волосы? — Она всегда так говорила.
Мы совсем не похожи на мать и дочь, подумала Карли Бет. Мама высокая, крепко сложенная, с копной курчавых медно-рыжих волос и живыми серо-зелеными глазами. Очень энергичная, подвижная как ртуть, никогда не стоит на месте, говорит скороговоркой, под стать своим быстрым движениям.
Сегодня на ней запачканный краской серый свитер и черные колготки из лайкры.
— Чем ты расстроена? — спросила миссис Калдуэл. — Хочешь, поговорим?
Карли Бет отрицательно покачала головой:
— Нет, ничего.
Ей вовсе не хотелось рассказывать матери, что она стала посмешищем всей средней школы Уолнат-авеню.
— Подойди, я хочу кое-что показать тебе, — сказала миссис Калдуэл и повела Карли Бет в гостиную.
— Я… у меня не то настроение, мама, — неохотно следовала за ней Карли Бет. — Я просто… Но мама настаивала.
Карли Бет никогда не перечила матери. Да и как ей перечить? Та, как ураган, сметающий все на своем пути и увлекающий за собой.
Посмотри! — Миссис Калдуэл с улыбкой показывала на каминную доску.
Карли Бет проследила за взглядом матери и вскрикнула от изумления:
— Это… это голова!
— И не какая-нибудь голова… Да подойди и взгляни поближе!
Карли Бет сделала несколько шагов, не отрывая взгляда от каминной полки:
Она не сразу узнала эти прямые каштановые волосы, карие глаза, маленький носик лепешкой, круглые щеки.
— Это же я!
— Именно! Один к одному! — с торжеством проговорила миссис Калдуэл. — Я только из мастерской в музее. Сегодня закончила ее. Как тебе?
Карли Бет взяла в руки голову с камина и стала внимательно ее разглядывать.
— Это вылитая я, мама. Правда. Из чего она?
— Из гипса. Ты с ней осторожней. Она очень хрупкая. Она ведь внутри полая, понимаешь?
Голова была перед самыми глазами Карли Бет, и она рассматривала сама себя.
— Странно как-то, — пробормотала она.
— Ты хочешь сказать, что я славно поработала? — спросила миссис Калдуэл тоном, не требующим возражения.
— Просто какое-то странное чувство, — ответила Карли Бет. Она заставила себя отвести глаза от своего двойника и краем глаза заметила, как улыбка исчезла с губ матери.
Миссис Калдуэл явно расстроилась:
— Тебе не понравилось?
— Да что ты, мама. Конечно, понравилось. Замечательная работа, — быстро проговорила Карли Бет. — Только… зачем ты ее сделала?
— Потому что я люблю тебя, — коротко ответила миссис Калдуэл. — Почему же еще? Честно говоря, Карли Бет, я не ожидала такой реакции. Я так много над этой скульптурой работала и полагала…