Маска, я тебя не знаю!
Шрифт:
«Наслаждаться круизом»! Уже за эту фразочку Максу захотелось незатейливо дать Вербицкому по морде. Кто и чем тут наслаждается, когда проект рассыпается, как карточный домик?!
Но все же в словах Даниила есть смысл. Еще вчера во время беседы с врачом Макс отметил кое-что подозрительное. Доктор заявил, что на теле Веры не имеется травм, обычно остающихся в результате изнасилования. Да, на ее руках следы стягивания, но это и все! Ни синяков на теле, ни, как выразился доктор, «всего остального». Непохоже, что Веру к чему-то принуждали!
Может, были
– Ладно, идем, – тяжело вздохнул Рощин. – Только я сомневаюсь, что он захочет с тобой говорить! С ним уже психолог беседовать пытался – бесполезно. Парень замкнулся в себе. Его родители говорят, что он и во время прошлого судебного процесса так себя вел.
– Я не психолог. Со мной он говорить будет.
Они спустились на этаж, где располагались каюты обслуживающего персонала. Одну из них освободили специально, чтобы запереть в ней Марьина. Очень удобно: контролировать его тут просто, окон нет, никуда он отсюда не денется!
А он и не собирался. Когда они вошли, Денис лежал на кровати с книгой. Отвлекся от нее он только на секунду, бросил на мужчин безразличный взгляд и вернулся к чтению. Ну, точно так же, когда психолог пришел!
И тут Даниил продемонстрировал, в чем именно заключается разница между психологом и адвокатом.
– Встал, – велел он. Жестко, но без высокомерия в тоне. Холодно и спокойно…
– Чего? – Денис явно смутился.
Макс его понимал. Слишком уж резкий получился контраст с предыдущими попытками контакта! Марьин-старший на сына орал так, что стены дрожали. Врач казался растерянным, задал парню пару вопросов, но, не получив ответов, быстро ретировался. Психолог был учтивым до слащавости и говорил с придурком рыжим так, словно перед ним был пятилетний ребенок.
И вот появился Даниил. В его голосе не было ни осуждения, ни сострадания. Только альтернатива: либо ты говоришь со мной, либо прыгаешь за борт. Конечно, Вербицкий ничего подобного не произнес вслух. Но это читалось между строк!
На Дениса подобный «подход» подействовал. Он отложил книгу и сел на кровати. Нельзя сказать, что он сразу же сдался и готов был чуть ли не исповедоваться адвокату. Просто он с таким отношением наверняка не сталкивался еще и пытался понять, что ему делать.
Даниил перевел взгляд на Рощина:
– Макс, будь добр, выйди.
– Почему это?!
– Для чистоты эксперимента. Выйди. Буду тебе должен.
Пришлось ему выйти. Макс слишком устал – не физически, а морально, чтобы еще и с Вербицким спорить.
Он остался у двери в надежде услышать что-то из коридора. Бесполезно. Звукоизоляция здесь была слабенькой, но мешал шум, доносившийся сверху, из кухни, да и Вербицкий говорил очень тихо. Если кто-то и повышал голос, так это Денис, но редко. В такие моменты Макс осторожно заглядывал в дверь, интересуясь, не нужна ли Даниилу помощь.
Помощь явно не требовалась.
Даниил вышел из каюты через час. Он выглядел таким же невозмутимым, как всегда. Любые
Однако адвокат и не собирался скрывать результат своих усилий:
– Это не он.
– Откуда ты знаешь?!
– Знаю, поверь мне.
– Этого недостаточно, – покачал головой Макс. – Я ничего личного против паренька не имею, но не я один решаю, выпускать его или нет. Это зависит от других инвесторов, от капитана… Они не знают тебя так хорошо, как я, и на слово не поверят…
– Ты не понял. Я не прошу, чтобы мне верили на слово или выпускали Дениса. Ему и там неплохо. Но ты должен знать: он никого не убивал. А это значит, что настоящий убийца все еще на свободе.
Сказав это, Вербицкий удалился. Макс заглянул в каюту, чтобы убедиться, что все в порядке. Денис сидел в углу, подальше от выхода, и… плакал?! Да нет, не может быть: еще вчера он напоминал шакаленка, готового броситься на первого встречного! А на психолога и вовсе смотрел с презрением. Не тот он типаж, чтобы слезу пускать, скорее всего, это игра света!
Макс не стал подходить к нему ближе и проверять, так ли это. Хватит с него на сегодня, свои нервы дороже! Поэтому он решил отказаться от работы вообще и уделить наконец хоть один вечер полноценному отдыху. Да и с Констанцией не мешало бы подольше побыть, она в последнее время какая-то слишком уж тихая.
Расспрашивать ее о причинах такого поведения Макс не хотел. Он знал, какие сложности женщины способны создать на пустом месте! Она успокоится, это временное явление.
Дверь в их апартаменты была заперта. Когда Макс вошел, он заметил карточку-ключ жены, лежавшую на маленьком столике. Это и правильно, он просил ее не ходить по лайнеру в одиночестве.
– Констанция? – позвал он. – Ты где?
Ему нравилось называть жену полным именем, он намеренно отказался от любых сокращений. Поначалу это было непривычно, но зато как красиво звучит! Да и ассоциация с мушкетерами со временем отпала.
Жена не отозвалась. Или отозвалась, но слишком тихо, что тоже бывало! Поэтому Макс заглянул в гостиную, потом – в спальню, однако там никого не было.
– Констанция!
А, ну вот же! В ванной свет горит! Судя по звуку, работает джакузи. Поэтому Констанция его и не слышит. Ничего страшного не произошло.
Со всеми этими убийствами от его нервов скоро вообще ничего не останется!
Он специально выбрал именно эти апартаменты – из-за очень просторной ванной комнаты. И душевая есть, и джакузи! Констанция любила водные процедуры, Макс помнил об этом. Если есть возможность порадовать жену такой приятной мелочью, то почему бы и нет?
Он приоткрыл дверь, заглянул внутрь. Джакузи располагалась напротив входа, поэтому увидеть Констанцию было несложно, она действительно лежала в воде…
Под водой. Она была под водой! Этот факт дошел до Макса секунды через две, показавшиеся ему вечностью. Искусственные волны, создаваемые пузырьками воздуха, качали ее тело, казавшееся безжизненным.