Маска, я тебя знаю
Шрифт:
– А вот и наша девочка, Настена,- он взял меня за плечи, повернул лицом к свету.
– Боже, как ты осунулась, как изменилась! Ну ничего, отъешься, волосики отрастут, все будет как раньше,- он крепко прижал меня к своей груди, обдавая запахом пота, дешевых сигарет и пива.
– А ты, Валентина, что же меня не дождалась?- обратился он к матери, имея в виду початую бутылку водки.
* * *
Всю ночь я ворочалась на узеньком неудобном диванчике в проходной комнате, с отвращением прислушиваясь к звукам, доносящимся из материнской спальни. Я не понимала, как жила здесь раньше. И даже после того, как все стихло,
В проеме показался силуэт. Стараясь не скрипеть половицами, дядя Валера тихонько направился в сторону кухни. Я услышала, как он открывает кран, как льется вода. Через мгновение он оказался у моего диванчика и шепотом спросил:
– Не спишь? Я знаю, что не спишь, милая, ждешь, когда я тебя приласкаю. Истосковалась, поди...- он осторожно присел на край дивана.
Я замерла и старалась дышать ровно, как спящая. Сердце глухо бухало, опять стала болеть голова. Он уселся поудобнее и запустил руку под одеяло, нащупав мою грудь под старенькой футболкой. Я вздрогнула и отодвинулась, прижимаясь к холодной стене. Но он воспринял это как приглашение лечь рядом. Резким движением он сдернул с меня одеяло и прижался плотным массивным телом.
– Уходите,- отчаянно зашептала я, - что вы себе позволяете? Я сейчас разбужу мать!
– Да ладно, она приняла, ее теперь пушками не разбудишь,- ухмыльнулся дядя Валера, пытаясь стащить с меня трусики. Я чувствовала его жесткую грубую руку, несвежее дыхание с перегаром.
– Ты что, маленькая, все забыла, а ведь раньше тебе нравилось.
Или ты притворяешься?
Он предпринял очередную попытку и коленом раздвинул мне ноги, одновременно задирая футболку. Но я еще слишком слаба, чтобы всерьез сопротивляться, поэтому из последних сил вывернулась и ударила его в пах. Он застонал, откатился, затем тихо выругался и встал.
– Ну ладно, маленькая сучка...
Когда он ушел, я заплакала. Я не могла поверить, что спала с этим отвратительным, дурно пахнущим чудовищем.
Утром все сели за стол. Мать хлопотала вокруг меня, приговаривая, что мне надо побольше есть, чтобы я на себя стала похожа. Валерий сидел молча и громко прихлебывал чай, на меня он не смотрел. Затем резко встал и громко задвинул стул. Мать бросилась к нему и протянула пакет, видно, с бутербродами.
– Когда придешь, Валерочка?- заискивающе спросила мать, поправляя ему воротничок ковбойки.
– Не знаю, на днях,- буркнул он, сильно хлопнув напоследок дверью.
Мать села и огорченно сложила на животе руки.
– И что это с ним? Ты знаешь, у них там на автобазе столько молоденьких крутится... Уж и не знаю, как ему угодить...
– Да зачем он тебе, мама?- разозлилась я и сразу же осеклась.
Все равно ничего не изменишь.
Потом мы собирали фрукты на рынок. На центральный рынок пробиться невозможно, поэтому мать сидела на лавочке у военного санатория, да и торговала недорого. Вечером я, раздеваясь, нащупала в кармане браслет и вынула его.
– Что это у тебя?- поинтересовалась мать.
– Не помню, доктор сказал, что он был у меня на руке, когда меня привезли.
Мать повертела его в руках.
– Похоже на золото. Украла у кого-нибудь?- хмуро спросила
она.
– Нет,- отрезала я, вырывая из ее рук браслет.
– Тогда откуда он? Знаю, украла. Ох, горе мое, ведь тебя уже
задерживали. Сказали, в следующий раз посадят!
–
* * *
В классе меня приняли дружелюбно, сочувственно посматривали на мое исхудавшее лицо, перебитый нос, страшный шрам под ежиком серых волос. Казалось, этот шрам притягивал взгляды. Учителя меня пока не трогали, да и я мало что понимала на уроках. Правда, оказалось, что я вполне сносно говорю по-английски, чем немало удивила учительницу. Ко мне подошел высокий крепкий парень и с виноватыми нотками в голосе сказал:
– Насть, ты не думай, что мы тебя бросили. Ты сразу воды хлебнула и камнем на дно. Ашторм такой был, что сами еле спаслись.
– Да ладно, не переживай, я все понимаю,- успокоила я
его. В общем, парень мне понравился, только я не знала, что у меня
с ним за отношения.
Потащились дни промозглой осени и сырой зимы. Ветры, тучи, непрекращающийся моросящий дождь- это мертвый сезон в Крыму. Постепенно отросли волосы, я перестала быть похожей на пленницу концлагеря. Учителя меня жалели, внезапно для себя и неожиданно для них я почувствовала вкус к учебе и по вечерам ходила заниматься на дом. Выпускной класс, надо сдавать экзамены. Я на удивление быстро усваивала материал, чем радовала учителей. Мне все говорили, что после случившегося я очень изменилась, и не только внешне. Я не прогуливала уроки, не шлялась по ночам с окрестной шпаной, не курила. Может, я просто забыла вкус сигарет?
Несколько раз появлялся дядя Валера, злобно посматривал на меня, но больше не приставал.
Жизнь налаживалась, вот только я не могла ничего вспомнить.
Как-то мать хотела продать мой браслет, но я его спрятала. Был скандал, но внутренний голос мне говорил, что это мой талисман и он должен быть со мной.
После очередного родительского собрания мать пришла довольная.
– Уж так тебя хвалили, так хвалили. Наконец-то за ум взялась. Нет худа без добра,- философски заметила она.- Говорят, в институт тебе надо, учиться дальше. Сама-то что думаешь? Мне ведь помощница нужна, одна не управлюсь.
– В медицинский поступать буду. В Москве.
ГЛАВА 2
Поступить в институт оказалось не слишком трудно. Приехав в Москву,
я почти одновременно подала документы в Московскую медицинскую академию и сняла дешевую страшную комнатенку в районе Мытищ, где целыми днями повторяла сложные классификации, писала шпаргалки, заранее зная, что не буду ими пользоваться, решала длинные задачи по химии с многочисленными валентностями, зубрила формулы. Я практически не выходила из дома, вставала в семь часов утра и начинала готовиться к экзаменам. Ложилась около двух часов ночи и видела во сне бензольные кольца, решетки Пинета и сумчатые грибы, которые наваливались на меня своей огромной скользкой массой. В ужасе я просыпалась посреди ночи и долго не могла определить, где нахожусь.
Однако сами экзамены прошли почти спокойно, письменные- сочинение и химию- я сдала на "отлично", а на биологии дама с узким и тонким лицом, хмурясь, долго спрашивала меня о строении печеночного ацинуса, отчего я громко хлопала глазами и мямлила что-то маловразумительное. Только мои рассказы о грибах- такой вопрос все же попался мне в билете- были встречены более благосклонно, и после короткого совещания преподавателей я поняла, что получила "хорошо" и прошла по конкурсу.