Маска
Шрифт:
Налетел легкий ветерок, зашелестела листва, словно кто-то шептался в лесу. Веточка упала Мелисанде на плечо. Вскинувшись, девушка оглянулась. Ее лицо раскраснелось от стыда и испуга. Она вскочила и отпрянула в сторону. Господи, что она натворила! Она что, с ума сошла? А если бы кто-то шел по этой тропинке? Или Адальберт вдруг очнулся… Как она могла так поступить? Если бы он только знал, что его поцеловал палач… Какая ужасная мысль!
Но уже в следующее мгновение Мелисанда взяла себя в руки. Надо поскорее увезти отсюда Адальберта. Она поймала коня — тот безропотно позволил ей привязать его к дереву. Подняв юношу, она с
В лесу хрустнула ветка, и Мелисанда чуть не позволила Адальберту опять упасть. Она прислушалась, но слышен был только шелест ветра в ветвях. Ей следовало поторапливаться. В любой момент тут мог появиться кто-нибудь.
Адальберта пришлось вначале уложить животом на седло, а потом перебросить его ногу через круп коня. Его плечи опустились к гриве скакуна. Мелисанда с трудом отдышалась, по ее лицу ручьями катился пот. Подумав, она сняла с парня пояс и связала его ноги под животом коня. Люди удивятся, увидев его в таком виде. Хоть бы они не вздумали проводить расследование!
И вдруг ей в голову пришла одна идея. Его кошель. Нужно закопать кошель где-нибудь в лесу, тогда наверняка подумают, что Адальберта ограбили, но по необъяснимой причине сохранили ему жизнь.
Готовая в любой момент нырнуть в кустарник и спрятаться, Мелисанда отвела коня Адальберта к тропинке. Направив животное в сторону тракта, она шлепнула скакуна по крупу.
— Н-но!
Тело Адальберта покачнулось в седле, но парень не упал. Мелисанда посмотрела вслед лошади, несущей на себе неподвижного всадника, и затаилась в зарослях. Вскоре она услышала крики извозчиков. Очевидно, люди на тракте заметили Адальберта.
От облегчения у Мелисанды потеплело в груди, но в следующий миг ее сердце замерло. Она больше никогда не притронется к Адальберту, не говоря уже о том, чтобы поцеловать его. Никогда больше ей не ощутить тепло его губ. Девушка оцепенела.
И во всем этом виноват Оттмар де Брюс. Мелисанда Вильгельмис могла бы выйти замуж за Адальберта, родить ему детей, прожить с ним счастливую жизнь в Эсслингене. Но Мельхиор…
Мелисанда сглотнула слезы. Близился час расплаты.
***
С вершины горы открывался вид на плато, где раскинулись замковые постройки Адлербурга. Вендель сразу заметил, что де Брюс наконец-то завершил строительные работы, начавшиеся пять лет назад. В лучах полуденного солнца белели толстые крепостные стены, на ветру развевался флаг графа де Брюса. Адлербург превратился в неприступный бастион, возвышавшийся на отвесной скале.
Путешествие в Урах обошлось без происшествий. В городе их приняли хорошо, накормили коней овсом, а путников — хлебом, мясом и сыром. Суетливые слуги разгрузили повозки, а камергер без проволочек заплатил за доставку. Правда, он так и не ответил на вопрос Венделя о заключении договора, сказав, что, мол, это решение может принять только герцог Ульрих, который приедет вечером следующего дня.
Вендель и его люди переночевали в городе и на рассвете выехали в Адлербург.
По дороге на них напали разбойники: какие-то мордовороты преградили каравану путь, но когда
От Ураха они поехали вдоль Эрмса до Тунцлингена-на-Неккаре. Там они пересекли мост и продолжили двигаться по правому берегу реки. У брода рядом с Тагельвингеном проходил торговый путь на север. Сначала они ехали по тракту, потом перебрались через брод у городка Айха и направились на запад. Подъем к Адлербургу был хорошо укреплен, и на очень крутом склоне и людям, и лошадям приходилось нелегко.
Перекидной мост был опущен, ворота стояли открытыми: наверное, караван заметили издалека и решили, что проверять его не следует. Вендель поскакал вперед, и стражники, расступившись, пропустили его на плато. Вендель удивился, увидев установленную в центре площадки сцену, а также лавки и столы, стоявшие вокруг нее. Перед центральным зданием замка, отделенным от плато рвом, де Брюс приказал поставить трибуны — такие же, как для рыцарского турнира.
Вендель оглянулся. О празднике ему никто ничего не говорил.
На сцене стоял какой-то человек. Вендель прищурился, чтобы разглядеть его получше, и у него перехватило дыхание от восторга: Рихард фон Альзенбрунн! Лучший певец во всей стране. От его пения дрожали стены и сердца наполнялись радостью. Такого человека, как фон Альзенбрунн, так просто на ужин не пригласишь. Он был придворным певцом короля, а его лен был больше, чем Эсслинген и Ройтлинген, вместе взятые. Приглашение знаменитого певца стоило целое состояние.
— Закройте рот, а то птица залетит!
Застигнутый врасплох, Вендель оглянулся.
К нему направлялся Оттмар де Брюс, за ним следовали его овчарки. Он протянул молодому купцу руку.
— Вы прибыли благополучно, — подтвердил очевидное де Брюс. — Надеюсь, с вином тоже все в порядке?
Вендель поклонился.
— Конечно, граф. Люди заменимы, вино — нет.
Де Брюс громогласно расхохотался.
— Вы славный парень, Фюгер, и разбираетесь в жизни, мне это нравится. Останетесь в замке до завтра? Будьте моим гостем!
Граф уже собирался уйти, когда Вендель поднял правую руку — слегка, чтобы это не приняли за угрожающий жест.
— У меня вопрос, граф, если вы позволите.
Де Брюс промолчал, но на его лице мелькнула тень удивления. Одна из собак зарычала. Граф едва заметно кивнул. Вендель указал на сцену, и Оттмар сразу расслабился.
— О, конечно, вы наверняка хотите познакомиться с моим почетным гостем. Пойдемте, я вас представлю.
Это действительно оказался Рихард фон Альзенбрунн, Вендель не ошибся. Впрочем, певца трудно было с кем-то спутать. Он был очень высоким, больше двух метров роста, и при этом таким худым, что казалось, будто вот-вот сломается. Длинные светлые волосы певец собирал в хвост.