Маскарад или Сколько стоит твоя любовь?
Шрифт:
– Решила снова вывести его из себя?
– видимо, заметив светящуюся в моих глазах решимость, спросил Максим.
– Я хочу извиниться, - сквозь зубы прорычала я, давясь внезапной обидой. Они думают, что Ксения Родионова безжалостная и бездушная стерва? Да, я стерва. Однако и у меня имеются понятия о кое-каких рамках. Если не получится с Максом, пойду в деканат и там потребую адрес Морозова. Помнится, он именно так узнал мой.
– Хорошо, - обречёно сдался Смольный.
– Только если...
– Заткнись и вези!
– рыкнула
***
Интересно, простит ли мне Смольный свою испорченную репутацию?
Один вид облезлой ботанички, садящейся в его дорогущую машину, многих ввёл в праведный ступор. Нет бы лил дождь! Тогда бы студенты сидели по своим корпусам и не пялились бы на нас выпученными от удивления глазами. Но, как назло, кто-то там наверху перекрыл волшебный кран, и сырость теперь плескалась исключительно под ногами.
– Прости, я только что запятнала тебе репутацию крутого мачо, - повинилась я, когда мы выехали со стоянки института.
– Плевать, - отмахнулся парень и включил музыку. Никогда бы не подумала, что Смольный слушает Моцарта. Ему бы больше подошёл какой-нибудь "Рамштайн". Но дело не моё, пусть слушает хоть хоровое пение, главное, чтобы отвёз к Морозову.
– Нам долго ехать?
– Что?
– встрепенулся парень.
– Ехать далеко спрашиваю?
– повторила вопрос без лишних эмоций - он и так напряжён, как сжатая пружина. Того и гляди руль сломает, вон, как побелели пальцы.
– Минут десять. Посиди, пожалуйста, тихо.
– Да пожалуйста!
– зло пробормотала я, вцепилась в ремень безопасности и отвернулась к окну. Буду слушать музыку!
Определённо мне больше нравится добрый Максим. Ну, теперь-то хоть понятно, как они дружат столько лет. Два сапога пара.
Мысленно обозвала Смольного идиотом и решила заняться нужным делом: пялилась в окно и запоминала дорогу. Зачем? А вдруг пригодится. Да и в принципе, ничего просто так в мире не происходит. И раз я сейчас туда еду, это кому-нибудь надо.
Машина резко тормознула, я полетела вперёд и едва не была задушена ремнём безопасности.
– Жива?
– любезно поинтересовался улыбающийся парень и, не дожидаясь ответа, заглушил двигатель и выскользнул на улицу.
– Пошли, королевна.
Я в ответ прошипела ругательство и поспешила высвободиться из удушающих объятий ремня.
– И, Родионова, - заглянув в салон, с угрозой добавил Смольный.
– Если из-за твоей неуёмной любознательности он снова начал... и пусть он будет дома!
– и захлопнул дверцу, оставляя меня в недоумении. Что Морозов снова начал? Курить? Так он мне всю кухню прокурил, и плевать ему было на моё мнение! Это ещё кто кому должен претензии предъявлять!
Наконец, выбравшись на улицу, порадовалась, что который день подряд хожу в резиновых сапогах. Максим припарковался в луже.
– Ты идёшь?
–
– Иду-у, - протянула я, вспоминая композицию, поставленную на звонок Морозова. "Я иду за тобой", - пронеслось в голове. И ведь, вправду, иду...
Максим терпеливо дожидался меня у подъездной двери, которую, пока я барахталась в луже, успел открыть. Жаль, код бы мне пригодился.
– Нам на какой?
– дожидаясь приезда лифта, миролюбиво поинтересовалась я.
– Пэнтхаус, - сгримасничал Максим и отвернулся, рассматривая картинку на стене.
Значит, шестнадцатый. Оказывается, Морозов проживал в точно таком же доме, как и я, только в противоположном от института направлении. И действительно, если ехать из "Сдвига", до его убежища добираться быстрее, чем ко мне. Непонятно, чего тогда так истерил по этому поводу?
– Проснись и двигай!
– рявкнул мне на ухо Смольный. Я испуганно вздрогнула и одарила заходящего в лифт парня испепеляющим взглядом. Так, блин, задумалась, что не заметила, как подали наш транспорт. И почему приехал не грузовой? Там места больше. А теперь надо несколько минут находиться в крошечной коробке с не таким уж и милым парнем, каким он представляется окружающим.
– Долго ждать?
– высунулся "милашка" из кабинки. В очередной раз попросив терпения, поплелась к нему.
– Поехали, - заходя в лифт, буркнула я и нажала на кнопку шестнадцатого этажа. Будь моя воля, Морозов жил бы на первом...
Но, несмотря на опасения, Максим во время продолжительного подъёма ко мне не приставал. Стоял, сведя брови на переносице, и о чём-то усердно думал. Я расслабилась и тоже задумалась: а что, собственно, говорить Морозову? Как извиняться? И нужны ли ему мои извинения? Может, он банально нажрался в приступе обиды и теперь отсыпается после алкогольного загула?
Лифт дёрнулся, остановился, и створки неохотно поползли в стороны. Максим подтолкнул меня вперёд и с грозным видом направился в сторону лестницы.
– Хэй, а... Макс, подожди!
– бросилась за парнем, за которым хлопнула дверь.
– Квартиры в другой стороне!
– А мы не в квартиру идём, - ошарашил Смольный. Я замерла с открытым ртом и непонимающе смотрела, как он поднимается ещё выше, на чердак. Дёрнул железную решётку - не открылась. Просунул руку между двух прутьев, пару секунд шарил с той стороны, пока не раздался тихий щелчок и дверь распахнулась.
– Я туда с тобой не пойду, - попятилась я.
– Твоё право, - безразлично дёрнул плечами Максим и нырнул в темноту.
– Ма-а-акс, - осторожно позвала я, вытягивая шею. Никто не ответил.
Пытается напугать? Или это они на пару с Морозовым придумали весёлое развлечение? Ну, да, издевайтесь над наивной Ксюшей, как хотите. Вот только я туда не пойду! Бред какой-то! Морозов не может жить на чердаке. Кто, вообще, живёт на чердаке?! Это нарушает все нормы пожарной безопасности!