Маскарад
Шрифт:
– Не надо было суетиться вокруг него. Стыдно, Розина. Ведешь себя как потаскушка.
– О, бедный Джузеппе, – проворковала Лиа, обнимая его за шею. – Ты ревнуешь свою маленькую Розину?
– Не нужно было…
– Я хотела ему понравиться. Ведь он твой начальник и, может быть, разрешит мне прийти снова. Хотя бы еще разок. Разве это плохо? – Она горячо поцеловала его. Он занялся кружевами на ее корсаже. – А вот и вино, которое я обещала принести. – Лиа достала бутылку из своих необъятных юбок. – Хочешь выпить? Я выпью. Меня разбирает жажда. –
– Разве нельзя подождать? – простонал он и стал ее обнимать.
– А я хочу пить, – капризно сказала она, увертываясь от него. Она поднесла бутылку ко рту и изобразила, будто сделала большой глоток. Потом вновь предложила бутылку Джузеппе. – Может, выпьешь?
– Нет, нет. Я никогда не пью перед… до… Розина… Она вздохнула и поставила бутылку в безопасный угол.
Они сидели бок о бок на скамейке, которую Джузеппе предусмотрительно выложил грубыми одеялами.
Лиа задрала юбки, демонстрируя его нетерпеливому взгляду свои женские прелести. Задыхаясь от предвкушения, он рывком лег на нее.
Когда он, потный и стонущий от наслаждения, лежал на ней, Лиа увидела усмехающееся лицо Балдино, который наблюдал за ними через маленькое окошечко в двери камеры. Она подмигнула ему и слегка помахала рукой.
Через несколько секунд Джузеппе скатился с нее, а Балдино исчез. Лиа начала расточать похвалы своему любовнику и вновь предложила утолить жажду вином.
– Здесь внизу так ужасно, – сказала она дрожа, наблюдая уголком глаз за Джузеппе – выпил ли он достаточное количество отравленного зелья? – Я так рада, что я не преступница. Где сидит этот еврей? Вы уверены, что он надежно заперт? Я в ужасе. Он… он может убить меня!
– Надежней не бывает, – успокоил ее Джузеппе, вытирая тыльной стороной ладони толстые губы. – Он в двенадцатой камере, через две двери отсюда. Для того чтобы ему выйти, я должен отпереть висячий замок. – Он выбрал из связки ключ, и Лиа быстро запомнила какой. – Потом поднять засов, а он весит больше, чем ты. И только после этого открыть дверь в камеру.
– Какой же ты сильный! – восхитилась Лиа. – Как же ты ловко с этим справляешься! Поцелуй меня, Джузеппе. Как хочется, чтобы эта ночь никогда не кончалась!
Поцелуи Джузеппе становились все более слюнявыми, и наконец он вздохнул, пробормотал нечто нечленораздельное и повалился на бок. Лия еле успела уберечь бутылку. Джузеппе громко захрапел, а она быстро выскользнула из камеры.
Наступила очередь Балдино. Он ждал в самом конце коридора.
– Джузеппе заснул, – испуганно сказала она. – Не знаю, что делать! Он выпил немного вина… Это я во всем виновата, мой господин. Прошу вас, не ругайте его!
Балдино рассмеялся.
– Эти малыши не умеют пить. Дайте мне бутылку, Розина. Я начал пить очень давно, можно сказать, с молоком матери. Она пила много этой мути. Мои родичи рассказывали, что я родился уже пьяным!
Он поднял бутылку и вылил ее содержимое себе в горло, не сделав ни единого глотка. Из уголков
– О, это удивительно! – восторженно завизжала Лиа. – Никогда не видела такого! Это трудно?
– Нет, – скромно сказал он. – Просто небольшой фокус, которому я научился в армии.
– В армии! – выдохнула Лиа. – Я должна была догадаться… Вы настоящий мужчина… Не просто мальчик, как… – Она понизила голос.
Балдино пожал плечами.
– Да, Джузеппе довольно приятный парень, но он еще мальчик. Вот я – мужчина. Я умею осчастливить девушку. Понимаешь, о чем я говорю?
– Наверняка умеете, – улыбнулась Лиа, глядя ему в глаза. Она подошла ближе и поцеловала кончик его красного носа. – Я заметила, что вы наблюдали за нами. Я хотела… хотела, чтобы вместо Джузеппе со мною были вы!
Он втащил ее в ближайшую пустую камеру и, прежде чем она успела досчитать до трех, завалил на спину. Придавив ее всей своей тяжестью, он стал покрывать ее лицо мокрыми поцелуями, нетерпеливо стягивая ее юбки. Он набросился на нее и начал в упоении двигаться, сопя и фыркая как кабан.
Лиа словно окаменела и спокойно выносила все это. Внезапно Балдино тихо присвистнул и упал на нее, тут же крепко уснув. Лиа с трудом сдвинула его в сторону – он был крупный мужчина – и бросилась к двери, а потом в камеру, где оставила разомлевшего Джузеппе.
Взяв ключи, Лиа побежала по тускло освещенному коридору в поисках двенадцатой камеры. Она забыла, каким ключом Джузеппе собирался открыть висячий замок, и только с третьего раза нашла его. Раф смотрел на нее через маленькое оконце.
– Ты! – злым шепотом произнес он. – Я слышал их голоса, знал, что с ними проститутка. Значит, это была ты!
– Ни слова, пока мы не выберемся отсюда, – шикнула она. – У вас будет еще куча времени, чтобы сказать, что вы думаете обо мне.
Страх и любовь придали ей силы. Без единого звука она отодвинула огромный засов. Раф толчком распахнул дверь и проковылял в коридор. Ее сердце дрогнуло, когда она увидела, каким он стал бледным и изможденным. Лиа про себя прокляла Фоску Лоредан. Раф выпрямился и глубоко дышал. Он покачнулся, но оттолкнул Лиу, когда та попыталась поддержать его.
Она скрыла боль, вызванную его холодностью, и, показав ему ключ, резко повернула голову.
– Туда!
Они молча пробрались по каменному проходу, миновали камеры, где лежали два храпевших стражника. Каким-то чудом Лиа с первого раза нашла ключ от первой из трех дверей, но когда они добрались до двери наверху лестницы, руки ее так дрожали, что связка ключей с грохотом упала на пол. Раф и Лиа замерли и прислушались.
Две следующие двери открыл Раф. Наконец они вышли наружу, оказавшись на набережной вблизи бухты Сан-Марко. Раф оперся на колонну и вдохнул свежий морской воздух. Даже короткий путь, который ему пришлось преодолеть, полностью вымотал его. Лиа закрыла дверь и выбросила ключи в воду.