Маски лицедея

Глебов Виктор

Составлению доклада я посвятил несколько часов. За образец взял несколько старых, нашедшихся в кабинете Сырмяжского. Просто чтобы выдержать стиль.

Наконец, пришло время выдвигаться. Шофёр довёз меня до Дворца Трудящихся — так называлась резиденция Юматова, где располагалось и правительство — Центральный Комитет. Здание больше смахивало на крепость и хорошо охранялось. Чтобы попасть внутрь, пришлось пройти несколько проверок, но в конце концов я добрался до приёмной. Там обо мне доложил секретарь в военной форме и с нашивками старшего лейтенанта.

— Можете входить, товарищ Сырмяжский, — сказал он, положив трубку. — Вас ожидают.

Часовые

открыли мне дверь, и я переступил порог большого зала, в центре которого стоял вытянутый стол из чёрного дерева, окружённый стульями. Справа тянулся ряд окон, с потолка свисала здоровенная бронзовая люстра с хрустальными подвесками. В дальнем конце зала виднелся ростовой портрет Юматова. Справа от него торчал красный флаг. Нет, пожалуй, скорее, знамя.

Самого председателя видно не была. Пройдясь мимо стола, я сел в крайнее кресло и приготовился ждать. Но тут портрет сдвинулся в сторону от знамени, и стал виден спрятанный за ним большой вертикальный экран. Он вспыхнул, и на нём появилось изображение Юматова. Глава партии был одет в синий костюм и смотрел прямо на меня.

— Привет, Феликс, — проговорил он.

Голос был слегка искажён динамиками. Я поднялся, прикидывая, как ответить. Кланяться, во всяком случае, точно не стоило.

Я, конечно, рассчитывал встретиться с Юматовым вживую, а не через телевизор. Но, похоже, председатель решил не рисковать. Мне говорили, что он параноик, но я не ожидал, что настолько. По крайней мере, Сырмяжский не упоминал о подобных мерах предосторожности, так что, видимо, это нововведение.

— Садись, садись, — сказал Юматов, слегка махнув рукой. — Мы с тобой сто лет знакомы, обойдёмся без церемоний. Как самочувствие?

— Спасибо, я в порядке, товарищ Юматов.

— Рад слышать. Ты принёс доклад?

Я показал папку-скоросшиватель.

Председатель кивнул.

— Ну, зачитывай — послушаю.

Доклад длился минут двадцать, в течение которых Юматов не перебивал и уточняющих вопросов не задавал. Просто сидел, не сводя с меня глаз.

— Хорошо, — проговорил он, когда я замолчал. — Главное, что вы все живы. Я беспокоился, что вас могут ликвидировать.

Какая прямолинейность, надо же!

— Конечно, жаль, что цель миссии не была достигнута, но это не ваша вина. Мясник не справился. Как, говоришь, звать того парнишку, который ему помешал?

— Николай Скуратов, — ответил я.

— Хм… И он маркиз?

— Совершенно верно.

— Надо же. Как быстро в Камнегорске делаются карьеры. Он что, чей-то протеже?

— Не могу знать, товарищ Юматов.

— Ну, да, верно. Откуда? Ладно, спасибо за службу, Феликс. Отдыхай, набирайся сил. Полагаю, небольшой отпуск тебе не помешает?

— Мне бы хотелось сразу включиться в работу, — ответил я.

— Похвально. Ну, как знаешь. Завтра созываю совещание. Как раз заслушаю доклады всех членов нашей делегации. Подведём итоги и будем решать, как быть дальше. Отношения с Камнегорском испорчены, но не думаю, что совершенно. Иначе вас не вернули бы. Голицыну нужны наши ресурсы. Своё производство муки у него не фонтан. Городские фермы не справляются, а голода он не допустит. Подданные должны быть довольны. Так что покочевряжется и пойдёт на мировую. И вот тогда мы должны быть готовы вести переговоры. В качестве извинений, конечно, кое-что уступим. Но в другом выгадаем. Короче, завтра в десять собираемся здесь.

— Хорошо, товарищ Юматов, — кивнул я. — Буду.

Интересно, он и совещание собирается вести через телевизор? Если так пойдёт, моя миссия

накроется медным тазом. Я ведь даже не знаю, откуда идёт трансляция. Может, из соседней комнаты, а может, вообще из другого здания.

Так что домой я возвращался не в самом лучшем расположении духа. Пошёл второй день моего пребывания в Старгороде, а пока я всего лишь выяснил, что Юматов старается не встречаться с членами делегации лицом к лицу. Так себе достижение.

Но посмотрим, что будет завтра. Больше-то всё равно ничего не остаётся.

Глава 5

Не успел я переступить порог дома, как меня поймала Ольга.

— С возвращением, товарищ Сырмяжский, — сказала она. — Для вас корреспонденция. Я просмотрела конверты и разложила по степени важности. На мой взгляд, разумеется.

— Спасибо, — кивнул я, забирая пачку писем. — Это накопилось, пока меня не было?

— Да. Я не стала вскрывать, не имея от вас на то разрешения.

— Хорошо, я сам прочитаю. Ужин в семь?

— Да, если не хотите раньше.

— Не надо. Как раз будет время разобраться с почтой.

Этим я и занялся у себя в кабинете. Составил записку для Ольги, в которой указал, что делать с каждым письмом. Кроме одного. В конверте лежало приглашение на премьеру спектакля «Дети солнца» в новаторской постановке. Революционно-патриотическая пьеса, как значилось в сопроводительной записке. Администрация театра будет рада видеть товарища Сырмяжского сегодня вечером — одного или со спутницей. Очень мило. Подумав немного, я решил сходить. Тем более, билеты были в ложу. Прикинул, не пригласить ли Ольгу, но, кажется, субординация не позволяла. Насколько мне было известно, у Сырмяжского имелась любовница, но он связь не афишировал, а я встречаться с ней не собирался — по понятным причинам. Уж она-то наверняка заметит, что с её мужиком что-то не так. Женское сердце обмануть непросто. Рисковать не хотелось. Хорошо, если она вообще не узнает, что я уже вернулся в Старгород. А вот коли проведает, наверняка найдёт способ напомнить о себе. И избегать встречи будет непросто. Как минимум — подозрительно. Ладно, пока не горит. Бужем решать проблемы по мере появления.

Сунув билеты в карман, я нашёл Ольгу и предупредил, что ужин отменяется.

— О, «Дети солнца»! — улыбнулась женщина, услышав название спектакля. — Я смотрела. Очень понравилось, хотя местами тяжеловато, конечно. И постановка оригинальная. В японском стиле.

— В японском? — удивился я. — На билете написано, что автор — Горький.

— Так и есть, — кивнула Ольга. — Но режиссёр решил использовать для выразительности маски. В общем, получилось необычно. Хорошо вам провести время.

— Спасибо.

Выехал из дома чуть заранее, чтобы не входить в зал с последним звонком.

Шофёр знал, куда ехать.

Здание театра меня впечатлило. Явная новостройка, монументальная и величественная. Вход украшали скульптуры в стиле соцреализма: мускулы, пафос и ещё раз мускулы. Прямо Древняя Греция какая-то.

Народу было много. Настоящее столпотворение. Театр явно пользовался популярностью. Наверное, билеты на премьеру было достать непросто.

Я скользил по присутствующим взглядом, рассматривая, кто как одет. Молодёжи собралось изрядное количество, но были и люди в возрасте. При этом почти ни на ком я не видел украшений. По крайней мере, бриллиантов. Не то, что в императорском театре, где устраивался настоящий показ роскоши. Одеты тоже были все довольно скромно. Но не без вкуса.