Маськин
Шрифт:
Вот и Маськин однажды решил дописать тысячу вторую ночь к тысяче и одной ночи. Для сбора материалов для этой сказки он снарядил шхуну из своего старого корыта и уже к шести часам утра шёл на всех парусах курсом наискосок через Маськин Атлантический океан, туда, на Восток, где всё начинается и заканчивается, где слово «да» чаще всего значит «нет», где всё оказывается иначе, чем оно кажется, а чудится там, что Восток – это не смесь грязи и пряностей, а нечто величественное в своём опалённом солнцем темпераменте. Явившись же туда, вы не находите ничего, кроме витиеватых сказок и душных ночей да запаха кинжальной крови, доносимого откуда-то из соседнего квартала… Ах, Восток, Восток, – сколько противоречий таят твои горячие объятия…
Маськин прибыл на Восток
Маськин знал эти культурные особенности Востока и решил ночевать не оставаться, тем более что Маськин был лицом неопределённого пола и гаремом интересовался не очень. Разве что поболтать с девицами о хозяйстве да справиться, как там у них со снабжением. Но для этих целей знакомство с гаремом программа визита не предусматривала.
Итак, Ибн-Маслинкин-Алибабуев усадил Маськина за стол и стал угощать восточными яствами: праздничный обед начали по традиции арбузом и ароматной дыней, затем угощались бинтас-сахи – сладким тестом, залитым растопленным маслом и мёдом, потом последовал барашек, начинённый рисом, изюмом, миндалём и пряностями, а также острый соус хельба из красного перца, горчицы и ароматической травы, а завершился обед бульоном. Такой странный порядок блюд типичен на Востоке.
В качестве закуски, конечно же, ели хумус, фалафель, чёрные и зелёные маслины, помидоры, перец, а также орехи, арбузные семена, финики.
На сладкое Ибн-Маслинкин-Алибабуев угощал Маськина халвой и цукатами. Маськину халва особенно понравилась. И уже после обеда капитан подал свой знаменитый кофе [19] , который, как водится, без сахара, но с добавлением пряностей – гвоздики, кардамона, шафрана и мускатного ореха.
Маськин хорошо знал восточные традиции и стал отказываться от четвёртой чашки кофе, но Ибн-Маслинкин-Алибабуев, тоже по традиции, настаивал, и Маськин выпил весь кофейник, причём тапки ему помогали. Вообще ни Маськин, ни Маськины тапки кофе обычно не пили, но чего не сделаешь во имя традиции? Разве что только не дашь себя зарезать.
19
Кофе – традиционный арабский напиток; процесс его приготовления зачастую представляет сложную процедуру, связанную, как правило, с приёмом гостей.
Вот традиция сразу зарезать дорогого гостя возникла недавно и явно связана не с цинизмом настоящего времени, а с появлением холодильников. Раньше хранить еду было негде и провизия скармливалась гостям, чтоб не пропадала, а гостя расспрашивали о новостях, потому что не было телевизоров. Сейчас же, с появлением холодильников и телевизоров есть возможность вести более экономное хозяйство. Зарезав гостя до обеда, можно сэкономить огромное количество высококачественных продуктов и таким образом вести гораздо более экономное хозяйство, не требующее таких колоссальных потрат, в которых нуждались
Наконец после обеда капитан Ибн-Маслинкин-Алибабуев незаметно за спиной пошарил рукой – где его кинжал? Кинжал не нащупался, и он, вздохнув, закурил кальян и начал свой рассказ о тысяче второй ночи.
– Мы вышли в море, как водится, из Басры и направились в дальние страны с грузом парчи, пряностей и биологического оружия, которое президент Бушкин напрасно искал в Басре по секретным подвалам и ямам. Оно у нас находится совершенно открыто в системе водопровода и канализации и на самих наших жителей давно не действует. Но вот если капнуть лишь каплю такой воды в систему водопровода крупных городов Соединённых Штанов – победа наших традиций на все грядущие века обеспечена! Команда моя была надёжной, все честные люди – сорок разбойников, один порядочнее другого. Они потеряли пассворд к пещере Сим-Сим и с тех пор качают нефть, а в свободное от нефтекачания время по традиции грабят караваны, а отмывают награбленное через международную торговлю.
Капитан Ибн-Маслинкин-Алибабуев затянулся кальяном, мечтательно зажмурился и продолжил:
– По дороге мы заехали в страну циклопов, которые нынче объединились в Единую Циклопию, где нас, к нашему удивлению, приняли на редкость хорошо. Циклопы нынче стали большими защитниками мира и больше никого своими руками не обижают. Мы же, следуя традиции, в стране циклопов напакостничали, повытыкали циклопам последние глаза и отправились к птице Рухх на гору Каф [20] . Птица Рухх нынче стала двуглавой и играет на балалайке. К нашему удивлению, она нас тоже приняла благосклонно, но мы ей яйца разбили и скорлупу стибрили.
20
Птица Рухх – большая птица, которая может унести в когтях целого верблюда, её можно найти только на горе Каф.
Наконец прибыв в Соединённые Штаны, потому что дальше страны не нашлось, мы решили сразу биологическое оружие и применить, но нас хорошо приняли, обучили английскому языку, всю команду мою взяли на государственную работу, а меня назначили помощником начальника разведки. Вот я и подумал: зачем мне их травить? Они от нашей службы сами передохнут…
– А что, эти Соединённые Штаны ко всем такие гостеприимные? – недоверчиво спросил Левый тапок, которому три раза отказывали в визе в Соединённые Штаны на основании его левых убеждений.
– Что-то я не замечал, – насупился Правый тапок, которому тоже три раза отказали в визе за правые взгляды.
– Нет, не ко всем, – пояснил капитан Ибн-Маслинкин-Алибабуев, – Соединённые Штаны гостеприимны только к террористам. Простые же люди им, наоборот, хуже врагов. Они даже в анкете на визу спрашивают: «Вы не террорист?» – если не террорист, то не пускают.
– Не может быть! – не поверил Маськин.
– На то она и сказка тысяча второй ночи, чтобы рассказывать невероятные вещи, – пояснил Правый тапок.
– А я так считаю, что терроризм есть следствие невнимательного отношения к нуждам трудового народа, – пояснил Маськин Левый тапок и съел ещё маслинку, уж очень они ему понравились.
– Так отчего же вы всех в мире донимаете? – спросил Маськин капитана Ибн-Маслинкина-Алибабуева.
– Традиция у нас такая, а куда попрёшь против традиции? – задумчиво сказал капитан Ибн-Маслинкин-Алибабуев и снова незаметно за спиной пошарил рукой – где его кинжал? Кинжал опять не нащупался, и он продолжил: – То, что циклопы с птицами Рухх нынче стали хлюпиками, дела не меняет. Мы как были вольными детьми песков – так и остались, и пока на свете ходит последний хлюпик – не успокоимся.