Масонская проза
Шрифт:
– Ну вы только подумайте… – сочувственно протянул Ангел Смерти. – Да и мы с вами не молодеем, а, сержант?
Они поднялись по резной лестнице, завешенной продукцией погребальных контор со всего света. Ангел Смерти остановился на лестничной клетке чистого абердинского гранита и кивнул вестовому у дверей.
– Сегодня очень много дел, сэр, – прошептал вестовой, – но я думаю, его величество вас примет.
– Как так? Если не ты начальник отдела, то кто? – прошептал Святой Петр.
– Хочешь – сам спроси, – ответил его спутник. – А я только… – и запнулся, но потом продолжил. – Ну, короче, дело в том,
– Оно и видно. Я сразу понял по этим буквам. Что они значат вообще?
– Как что? Звания, которые ему наприсваивали в разное время: Царь Призраков, Царь Ужасов, Царь Духов, Бледный Покоритель, ну и тому подобное. Нет, возразить нечего, он их все заслужил. Он человек исключительного ума, но вот только чуть-чуть выскоч…
– Его величество расположены вас принять, – сообщил вестовой.
Его Величество Гражданская Смерть оправдал все их ожидания и вполне соответствовал своим имени и титулу. Никто из земных владык не принял бы их с таким величием и такой милостью, а также – в случае Святого Петра – со свидетельствами такой выдающейся избирательной памяти на лица, отличающей истинных королей. Но стоило Ангелу Смерти спросить его, как идут дела в учреждении, он мгновенно сдулся и снова стал просто начальником отдела, обуреваемым хлопотами и заботами.
– Из-за этой войны, – начал он брюзгливо, – мы тут в СГС постоянно вынуждены теперь бороться за существование. Этот ваш новый Военный отдел, судя по всему, думает, что, кроме войны, теперь вообще ничто не важно. У меня оттяпали две трети архивных ангаров в подвале, от Е-7 до Е-64, под вновь созданный департамент Регистрации и аудита польских жертв среди гражданского населения. Какая нелепость! А мне куда прикажете архивы девать? Только мы их каталогизировали!
– Насколько я понял, – вставил Ангел Смерти, – Военный отдел подавал заявление на конторское помещение у вас в подвале, а архивы ваши они обещали оставить там, где были.
– Ну а как иначе? Они же могут нам понадобиться в любую минуту! Ну вот, пожалуйста, например, прямо сейчас есть дело, которое может представлять интерес для всех нас: некая миссис Оллерби из Вустершира. В настоящий момент умирает от наследственного заболевания, может умереть в любой момент. То есть нам может понадобиться ее личное дело, а где нам его взять, если наш подвал отдают чужим сотрудникам, на которых мы не в состоянии оказывать никакого административного влияния? Они просто пользуются этой войной, чтобы прикрывать халатность и безответственность на местах.
– Действительно, – согласился Ангел Смерти. – Просто удивительно. Я думал, СГС всё это не коснется…
– Пару лет назад я бы с вами согласился, – ответил руководитель СГС. – Но после этого… этого недавнего неуправляемого всплеска смертности, к нашему отделу попросту утратили всякое уважение, даже какое раньше было. И это отражается на работе. И на престиже самого отдела. Ведь чиновник есть то, чем его считает общественность.
– Ни в коем случае! Если я не слуга народа, то кто же я? – воскликнул глава СГС и повел их вниз по лестнице в конторские помещения. – Значит так! – говорил он, пропуская их вперед себя в тускло освещенную комнату. – Здесь у нас Международный Погребальный подотдел, МПП, как мы говорим. Он на постоянной связи с регистрацией и аудитом. Просто плакать хочется, когда подсчитываешь, сколько миллиардов мы теряем по всему миру и среди всех народов в эти дни на последних почестях. – Он остановился за спиной совсем лысого клерка, сидевшего за столом. – Но мы все равно здесь учитываем каждую копеечку, правда? Ну вот что у вас сейчас, например?
– Погребальная смета покойного мистера Джона Шенкса Тэннера. – Клерк отодвинулся от лежавшей на столе толстой тетради на пружине. – Урезана душеприказчиками со 173 ф. 19 ш. 1 п. до 47 ф. 18 ш. 4 п. в связи с войной. С вашего позволения, это плачевно, ваше величество.
– А как к этому отнеслись живые? – спросил руководитель.
– Очень спокойно. – Он понизил голос: – Мотокатафалк, ваше величество.
– Вот видите, дурной пример подхватывают и низшие классы! – пробормотал тот. – Вечная спешка, отсутствие благоговения перед Страшной Вестью, небрежность при отдаче Последних Почестей и…
– Ну а что люди по-настоящему чувствуют? – перебил его Петр вопросом к клерку.
– Это не входит в сферу нашей профессиональной компетенции, сэр, – ответил клерк. – Однако что нам точно известно, сэр, так это что они теперь, знаете ли, даже не всегда закупают в должном количестве открытки с траурной каймой.
– Боже мой! – даже раздулся от гнева начальник СГС. – Не закупают открытки! Нужно самому этим заняться. Простите, Святой Петр, но мы, слуги человеческие, как вы знаете, себе не принадлежим. Открыток они, значит, не покупают!
Он довольно официально помахал им рукой и ушел в стенную панель.
– Ну пошли, – сказал Ангел Смерти. – Наконец-то отвязался.
И они пошли дальше, и дошли до конца большой плохо освещенной комнаты. Клерки за столами даже не пытались притворяться, что работают. Вошел посыльный и шваркнул на стол маленький валик для фонографа.
– Эй, кто там? – крикнул он. – С пылу с жару, последние слова умиравшего мистера Уилбрахама Латтимера в записи. Концовка ему удалась.
– Латтимер – молоток! – раздался молодой голос из глубины комнаты. – Выкладывай!
– Значит так, – сказал посыльный, – Латтимер говорит брату: «Берт, у меня сейчас нет времени беспокоиться о таких пустяках, как то, что я помираю, да и у тебя его тоже нет. Так что давай возвращайся себе на Сомму, а я уж как-нибудь с тетей Марией со всем этим тут управлюсь. И ей будет приятно, и тебе полегче». Вашему шефу понравится.
Посыльный присвистнул и вышел. Валик со стоном взял со стола клерк.
– Ну как его теперь, черт меня возьми, приобщить к делу? – сказал он. – Подай-ка сюда дело нашего любимого Гэнтри Табнелла, думаю, придется опять с него списывать.