Mass Effect: Последняя битва Шепарда
Шрифт:
— Не может быть! Шепард погиб на Земле.
— Я тоже так подумал, увидев пациента. Тело сильно обезображено и искалечено, в нем с трудом можно узнать героя галактики. Но анализ ДНК ошибаться не может…
Сознание с трудом пробивало себе дорогу к окружающей действительности. Его бренное тело куда-то тащили. Громкие голоса что-то кричали. Потом было спасительное забытье. Затем снова пришла отвратительная действительность. Какой-то госпиталь. Многочисленные операции и лекарственные препараты. Люди,
Неизвестно, сколько прошло времени: месяцы, может годы. Кто сейчас их считает? Его опять куда-то перевозят. На этот раз не только люди, но и саларианцы. Вспомнился Мордин Солус. Ученый. Герой. Пожертвовал своей жизнью, чтобы излечить генофаг. А в итоге для всех один и тот же конец — смерть. Так стоило ли вообще что-то делать, куда-то стремиться, кого-то спасать?
Возле больничного ложа оживленное столпотворение. Догадаться о причине этого события не трудно, они, наконец, поняли, кто он. Лучше бы этого не происходило. Лучше было бы сгинуть в безвестности. А еще лучше было остаться там, на умирающей Земле. Так было бы лучше — для всех.
Раздался повелительный и вместе с тем немного гневный окрик. Команда. Толпа быстро рассосалась. У ложа остались только лечащий врач — саларианец, и человек, женщина где-то за сорок, среднего роста и сложения, пепельно-светлые волосы до плеч.
Он старался на них не смотреть, по привычке бездумно глядя в потолок. Но периферийное зрение и навыки выживания в бою, позволили с легкостью разглядеть, кто или что находится в окружающем пространстве. Женщина показалась смутно знакомой, как будто они уже когда-то встречались. Может и так. Память после боя на Земле порой выкидывала причудливые коленца, заставляя забыть даже самые яркие воспоминания, не говоря уже о второстепенных.
— Шепард, вы меня слышите? — Спросила женщина. Раненый никак не отреагировал на вопрос.
— Он вас прекрасно слышит, мисс Сандерс. — Ответил за пациента саларианец. Его быстрая и четкая речь была окрашена нотками неподдельного уважения к человеческой женщине. — Органы чувств у него в полном порядке. А вот со всем остальным у него большие проблемы.
— Да, вижу, здоровье его сильно подорвано.
— Несмотря на его жуткие ранения, здоровья у него хватит на троих. Интенсивная терапия на дрейфующем госпитале, из которого мы его забрали, в течение восьми месяцев не дала положительных результатов.
— Что-то я вас не понимаю…
— Все дело в том, что у него отсутствует воля к жизни. Тут сказывается травма психологического характера. Чтобы его как-то растормошить, потребуется невероятный всплеск положительных эмоций.
— Да уж, в наше время вообще трудно найти положительные эмоции, а уж в его случае я даже не могу предположить, что может его порадовать. — Посетовала Кали Сандерс. — Может быть встреча с друзьями, старыми боевыми товарищами поможет ему взбодриться? Правда, не многие из них выжили. Попробую обратиться за помощью к адмиралу Андерсону. Они раньше дружили, может быть, он поможет советом.
— Адмирал Андерсон?! — Каркающий хрип, раздавшийся от ложа больного, заставил беседующих коллег вздрогнуть от неожиданности. — Он жив?
Саларианец
* * *
Несмотря на неожиданный интерес к окружающему пространству со стороны Шепарда, вернуть героя галактики к нормальному общению не удалось. Он оставался все также замкнут в себе и практически не реагировал на внешние раздражители. А по ночам, когда к измученному организму приходил сон, он стал постоянно метаться в кошмарном бреду. Обслуживающий персонал и медики, часто могли слышать, как Шепард звал на помощь, кричал от фантомной боли или же просто выкрикивал имена своих соратников, канувших в лету или тех, кого он считал давно погибшими.
Штатный психолог постоянно проводил сеансы терапии, но без видимого результата. Единственно, что удалось выяснить, так это то, что Шепард воспринимает окружающий мир как некую иллюзию. Изучив его ночной бред, специалисты пришли к выводу, что герой подвергся мощнейшему психологическому и ментальному воздействию Жнецов. Как долго это продолжалось — неизвестно, но что примечательно, разум героя не был окончательно сломлен и смог сохранить собственное «я». Побочным явлением, оказалось то, что Шепард внутренне заблокировался от любого информационного воздействия, считая себя все еще под влиянием Жнецов.
Переломным моментом не вполне обычной терапии, должно было стать появление в расположении секретной части самого адмирала Андерсона. Если уж и это не поможет вернуть к жизни спасителя галактики, то лечащий персонал просто в беспомощности разводил руками.
И вот, настал тот день, когда не менее знаменитая личность, чем сам Шепард, прибыла на встречу с героем галактики. Первым делом Андерсон пообщался с Кали Сандерс. Встреча старых друзей прошла очень тепло и была окрашена в яркие эмоции. Не смотря на тяжелую военную обстановку, адмирал всегда находил время навестить женщину, с которой в свое время прошел огонь, воду и медные трубы.
Перед тем, как войти в медотсек, Андерсон попросил персонал не беспокоить его и пациента, дав возможность пообщаться им наедине. Спорить с ним, по естественным причинам, никто не стал.
Войдя к Шепарду, Андерсон на мгновение замер. Он видел голограммы с записью того, что стало со знаменитым коммандером, но увиденное воочию, заставило сердце старого солдата сжаться в комок боли. Несколько секунд и Дэвид взял себя в руки.
— Шепард? — Тихо позвал адмирал. Старый друг не отвечал. — Шепард? Ты меня слышишь?
Андерсон сделал несколько стремительных шагов к кровати тяжелораненого. Тот был в сознании и просто бездумно смотрел в одну точку перед собой.
— Андерсон? — С трудом выговаривая слова, Джон Шепард повернул голову к собеседнику. — Ты ли это? Или может всего лишь очередное видение?
— Шепард, черт возьми, это действительно я! Можешь даже ущипнуть меня. Как же я рад, что ты все-таки выжил! — Дэвид подсел к кровати и обеими руками пожал слабую длань Джона. — Как ты тут? Врачи и ученые расходятся во мнениях, но мне важна твоя точка зрения. Как ты себя чувствуешь? Как ты смог пережить тот кошмар, что творился в Лондоне? Как смог выбраться?