Массандрагора
Шрифт:
Он не стал вытаскивать смартфон из чехла на поясе, но зато подключил его к блоку питания через прикуриватель. А все, что требовалось, это неспешная езда по всем улочкам подряд – программа сама умела регистрировать точки смены миров и наносить их на карту.
Но ехать надо было действительно медленно, а такой стиль вождения, однако, не всем питерским водителям нравился. Ему сигналили, что-то злобно кричали из приоткрытых форточек и самым наглым образом подрезали. Пашке оставалось только включить аварийку и мило всем улыбаться, невинно пожимая плечами. Они же даже не представляли, что он тут делал! Пускай, пускай вопят и матерятся…
Почти
Наскоро перекусив в кафе, он продолжил составление карты. Это стало весьма непростым делом – дорог в его районе понастроили немало… К тому же пробки. В это прекрасное апрельское утро машин было особенно много. Пашка еще плохо представлял, какое расстояние оптимально между улицами для проведения его замеров, поэтому поначалу проезжал почти везде, где можно было проехать, но скоро от такой скрупулезности отказался.
В тот день Пашка ездил до одиннадцати вечера, жутко устал и, как пришел домой, сразу завалился спать, ничего не объясняя сестре. В воскресенье он выехал ни свет ни заря и в итоге к сумеркам имел в базе уже тринадцать миров и более-менее объезженную часть Невского района между Володарским мостом и мостом Александра Великого. Однако работы предстояло еще порядком, и он решил ездить по ночам, потому что совсем уж пропускать учебу в институте и работу в офисе не стоило, какими бы там ни были перспективы путешествий по параллельным Вселенным.
В последующие две ночи он исследовал северо-восток города: район Индустриального проспекта, Малую Охту, Пискаревку и шоссе Революции, постепенно подбираясь к Финляндскому вокзалу и Выборгской стороне. В базе уже было семнадцать миров – по мнению Пашки, как-то не густо, и он уже подумывал о модификации «Траппера». Количество найденных Вселенных явно не собиралось увеличиваться в арифметической прогрессии, и с каждым днем новые находились все реже и реже.
Зато они начали повторяться, сменяя друг друга в странном ритме. Здесь таился какой-то закон, с первого взгляда непонятный. Впрочем, Пашка проехал еще слишком мало, да и сил для размышлений уже не хватало. Пока можно было сказать, что миры располагались вихляющими полосами непостоянной толщины, которая по мере продвижения к центру города резко снижалась, при этом никаких зон квадратной формы и вовсе не оказалось. Вдоль Пискаревского проспекта ширина параллельной Вселенной составляла около двух кварталов, а у окраины, кольцевой автодороги в районе проспекта Большевиков, не менее полутора-двух километров. Эти полосы уходили с юга на север, нигде поперек не прерываясь – во всем этом был некий потаенный смысл, но вот какой…
Теперь ему не терпелось «окучить» южную часть Выборгской стороны, а после, форсировав Большую Невку, перебраться западнее, на Петроградскую сторону, для проверки обстановки вокруг своего офиса.
В понедельник вечером ему на ум пришла идея еще одного эксперимента. Проверив перед уходом, что офис окружает Мир № 3,
– Кстати, как посидели тогда, у Тимохи? Долго?
В это время его смартфон, торчащий из кармана рубашки, работал диктофоном.
– Да нормально, как обычно. – Леха с недовольной физиономией ковырялся в своем ранце, пытаясь что-то найти. – Правда, пиво попалось несвежее. Не знаю, почему ты пропустил…
– Ну, так получилось, – ответил Пашка. – Да, я сегодня с тобой поеду, у меня там на Нарвской дела кое-какие.
Леха молча пожал плечами, и они вышли из офиса, попрощавшись с еще остающимися Богданом и Васькой.
Когда на «Нарвской» эскалатор вынес их в вестибюль, Пашка снова украдкой включил диктофон.
– А что за пиво-то было такое у вас? – спросил он, поближе подойдя к Лехе, чтобы его голос хорошо записался.
– Пиво? – переспросил Леха. – Ты о чем? Угостить хочешь? Эт можно.
– Да не… Я говорю, что у Тимохи вы недавно пили за Харрисона. Ты сказал, пиво было несвежее. Вот я и спросил: какое?
– У Тимохи? Пиво? – Леха посмотрел на него, как на полоумного. – Меня там не было. Наверное, это без меня. Я, что ль, говорил?
– А может, и не ты, – с невинным видом ответил Пашка.
Они вышли на улицу.
– Ладно, мне в ту сторону. – Пашка протянул Лехе руку, и тот крепко пожал ее.
– Не пей несвежего пива, от него память отшибает, – хмыкнул он.
На секунду Пашке показалось, что его снова разыгрывают, но конечно же это было не так.
Когда Леха скрылся из виду, Пашка снова зашел в метро. Теперь в его смартфоне было доказательство того, что, по крайней мере, Лех было двое: один на днях пил за Джорджа Харрисона, а второй об этом даже не догадывался. Уединившись в закутке павильона, он слушал две четкие записи: голос Лехи-3 и голос Лехи-11. Они были абсолютно неотличимы друг от друга, но утверждали совершенно противоположные вещи.
Конечно, размышлял Пашка, уже сидя в вагоне, это доказательство прежде всего для него самого и для Лехи, точнее, Лех. Серьезные критики со стороны этим не удовлетворятся. Ведь подделать голоса или видеозапись в нынешний компьютерный век не такое уж и сложное дело. Для профессионала, конечно.
Действительно, вот если задаться целью, то как однозначно доказать какому-нибудь дотошному эксперту существование параллельных миров? Это для путешествий во времени просто: сгонять на миллион лет назад, закопать смартфон в песок, а потом найти его замурованным в песчанике уже в настоящем. Смотрите, мол, датируйте. Или смотаться в будущее и прихватить оттуда данные с биржевыми котировками – это будет еще круче и убедительнее, а заодно и подзаработать можно. Но как такое провернуть с параллельными мирами, если отличия в них не то чтобы минимальные, а просто малодоказательные?
Только встреча с самим собой, понял тогда Пашка, вот какое доказательство. Даже однояйцевые близнецы с годами все-таки приобретают изменения генома. Но если можно будет представить двух взрослых людей с полностью идентичным ДНК, абсолютно совпадающими отпечатками пальцев, рисунками радужки и вен, пломбами и приобретенными при жизни шрамами да родинками… Гениально! Ему нужен его двойник из параллельной реальности! Хотя, конечно, и параллоиды могли быть разными, поэтому избранные Вселенные обязаны быть очень, очень близкими.